Когда смерть – копейка…

Старушка села напротив и, опять просияв тихой усталой улыбкой, поставила бледные руки под своё морщинистое лицо.

– Кушай, кушай…

Здесь не нужно было что-то изображать или притворяться. Глеб просто сильно и вкусно ел.

– Похоронили-то они Маришку где?

И траур в эти минуты был тоже неуместен. Прожевав, Глеб нахмурился, желая быть точным.

– Не знаю, мам, позабыл уже здесь многое… Виталик говорит, что на каком-то новом кладбище, в Покровах, вроде. Про остальное не знаю.

Совсем было пригорюнившись к началу их печального разговора, матушка вдруг легко взмахнула ладошкой.

– Дак это же хорошо! В Покровах-то и храм от новых-то могилок недалеко, видно его через березки, и от дороги совсем рядом, идти-то если. Автобус туда тоже хорошо ездит, утром и вечером по два раза. В прошлый-то раз, когда дядьку Васю Сизова хоронили, там глины по осени было много, с ближнего-то краю, а сейчас уже, небось, песку всё больше на могилках-то, если к деревьям будут дальше копать… А кто на сороковинах-то у них был?

– Много людей. Знакомых человек пять, шесть.

– Ну и ладно.

Железный чайник потихоньку начинал бренчать на близкой электрической плите тонкой помятой крышкой. Глеб ждал ещё вопросов. Чудесная и долгая ванна помогла сосредоточиться, как всегда. Он уже знал, что будет отвечать. Лгать матушке было неправильным, да и не хотелось.

– Что-то там, у ребят-то твоих, не ладится, что ли, если ты переживаешь так сильно?

– Да, мам, нехорошая история произошла. Вдобавок и у Назарова с женой немного не так получается, и Жанна никак в себя после всего этого не придёт… Ещё и Марек интересную супругу себе выбрал.

– Ты бы лучше сначала со своей семейной жизнью разобрался… – Матушка поднялась переставить тарелки. Горячую мисочку с отварной картошкой и намасленную селёдку поставила только перед ним. – Решил бы сначала свои непонятности, а потом бы уж и чужим людям помогать бросался. Чего ты к ним встреваешь-то? Сами бы меж собой понемногу и разобрались, небось не маленькие… А что, если не получится у тебя помочь-то им?

– Очень хочу, мама, чтобы получилось. Очень.

Всё шло по плану. Всё было вкусно и знакомо. Глеб улыбался про себя, чувствуя лёгкость и силу в чистом и тёплом теле. Матушка, шурша вязаными тапочками и не особо вглядываясь в его лицо, взялась наливать себе чай.

– Виталик-то один и остался путный-то у вас. Хороший мужичок, хозяйственный. Он всё так же на производстве-то и трудится, да?

– Ага.

– Что ж ты теперь, из-за этих забот-то, на рыбалку свою никак и не выберешься? А ведь отдыхать домой приехал… Не позабудь, нам с тобой ещё к тёте Тоне в гости сходить бы надо, она завтра возвращается, за котами-то своими любимыми ко мне придет, всё равно про тебя спросит, обязательно ведь захочет увидеть. Тортик купить какой бы надо.

– В прошлый-то раз… – Добрая старушка опять удивительно славно просияла лицом. – Перед отъездом, за день, по-моему…, да, за день, вспомнила! Собрались мы тогда у меня, подруги наши ещё из «каскадника» пришли, провожать-то её… Вот и стали в лото играть. Так она, Тонька-то, шесть рублей у всех у нас выиграла! Представляешь, ещё и смеётся над нами, жухало ещё то! Мы её проверять два раза хотели, так она ка-ак смахнёт все поставки с карт-то своих и кричит сразу же: «Всё, всё, я выиграла!».

– Ты чай или кофе свой будешь, на ночь-то глядя?

– Чайку, мам, вместе с тобой.

– Сейчас, тогда чашку тебе твою любимую достану.

И чашка, и тишина….

Как будто за стенами этой маленькой квартирки не было ничего страшного и неправильного; не злились друг на друга неплохие, в сущности, знакомые люди; не скрежетали по близким душам глупые и грязные деньги…

– Вот, смотри, какие я карпетки Тонькиной внучке из старой-то шерсти связала! У неё скоро два исполнится, такая шустрая пампушка бегает!

Глеб с удовольствием подержал в руках крохотные пушистые башмачки.

– Молодец ты, мам.

– А то не молодец! Тонька-то сроду вязать ничего не умела, вот я и придумала ей для внучки-то подарок такой сделать. Тонька же её только чупсами да сникерсами всё время пичкает, а вещицу какую-никакую ребёнку никак не догадается купить!

Потом они пили чай молча. Матушка немного похрустела карамелькой, Глеб же просто наслаждался вкусом крепкого напитка.

– Ты вот сюда приехал, отдыхаешь тут, гоношишься всё, а работа твоя как? Не в отпуске же, небось, числишься? Кто-то тебя подменяет там или как?

– Секретарь у меня есть, мам, хороший. Со всем справляется.

– Секретарь?! Мужик, что ли?

– Нет, что ты! – Глеб белозубо расхохотался. – До этого я ещё не дошёл. С моими делами в моё отсутствие справляется женщина. Хорошая…. Звать её Наталья Павловна.

Старушка сверкнула на него по-над чашкой зорким взглядом.

– Наталья, говоришь… Молодая? У вас с ней что, отношения?

Смеяться от души было и приятно, и интересно. Глеб ликовал, наслаждаясь домашним уютом.

– У Натальи Павловны со своими детьми отношения, и с мужем-майором. А мне она просто помогает.

– Просто, просто…. Знаю я тебя, зимогора этакого!

– Не гневайся так, о лучезарный микроскоп души моей!