Когда смерть разлучит нас… (СИ)

Все произошло так чертовски быстро. Какие-то несколько минут лишили его всего.

Завтра Каролайн исполняется двадцать один год.

Этот день станет последним в ее жизни.

Она умрет, потому что он опять не смог выполнить условия: пятая душа, на которую он сделал ставку, только что покончила с собой, унося в преисподнюю и его надежду.

Значит… вот как все закончится.

— Срочно! У него огнестрельное ранение! Я не знаю, черт вас дери! Вы можете не задавать так много лишних вопросов?! — Брес слышал, как с расстояния измеряемого милями до него доносится голос Айрис. Она не перестает его удивлять: мгновенно среагировать, вызвать скорую и с первой попытки назвать адрес. Какая же она смелая… — Я здесь, я рядом. Ты слышишь меня? Господи, сколько крови… — В поле его зрения появилось ее лицо. Дрожащие, бережные руки отодвинули его ладонь, которой он сжимал рану, прикладывая какую-то тряпку. — Все будет хорошо. Ты… только держись, слышишь?

Нет, хорошо уже не будет. И дело не в его пессимизме.

— Кэри. — Ее лицо мокрое от слез все равно было самым прекрасным. — Я… облажался. Не смей… даже думать о прощении. Я никогда… себя не прощу. А ты…

— Заткнись! Ничего не говори! Я не слушаю! Не слушаю!

— Видишь… прошло столько лет… а мне их не хватило. Время совсем… не изменило меня, да? И теперь… ты… — Он сглотнул, не давая крови заполнить рот. Чтоб его, он отвратителен. — Я не умру. Я знаю это… но ты… — Ему приходилось продираться через отчаянье и боль, чтобы держать глаза открытыми и говорить. — Слушай. Слушай, Кэри. Когда смерть разлучит нас, я все равно буду ждать. Плевать я хотел… на проклятье. Я не умру… я встречу тебя снова. Без разницы… сколько на это понадобится времени и сил. Я все равно…

Она продолжала твердить, чтобы он заткнулся. К тому же его голос звучал так тихо, что он с тем же успехом мог бы молчать. Но эта прожигающая боль не была следствием ранения, ей нужна была не анестезия, а раскаяние. Хотя бы оно — бесполезное, но чистосердечное. Айрис должна знать, что эту ошибку он опять искупит веками отчаянья и надежды. Что дождется во что бы то ни стало. Что когда ее душа вновь придет в этот проклятый мир, он будет здесь. Никуда он на хрен не денется. И на этот раз не облажается.

Подумав так, Брес попытался удержать ее стремительно ускользающий образ. Его рука потянулась к ней, но не достигла своей цели. Он потерял сознание, как долбаный слабак.

23 глава

Несмотря на вечность, отпущенную ему, Брес всегда понимал, что его жизнь — сценическая бутафория. Из времени, проведенного им на земле, можно было вычленить отрезки сроком по несколько месяцев, и вот если сложить эти отрезки в сумме получится приблизительно года три — эссенция его жизни, самая ее суть. Потому что Айрис ходила под одним с ним небом, ага.

Теперь? Рабство ожидания встретило его с распростертыми объятьями, хохоча: наивный недоумок думал, что скидывает цепи в последний раз. И, черт, нет, он не соскучился.

Брес предполагал очнуться в госпитале, среди стерильности и мучающей зрачок белизны. Надо же, все так и вышло. Потому теперь он лежал на больничной койке, оглушенный обезболивающим и еще сотней лекарств, названия которых даже не стоит пытаться выговорить с первого раза. Хотя изображать из себя живого мертвеца, вышедшего из кошмаров Стивена Кинга, заставляла не анестезия, а осознание: их пути вновь разошлись. Он по-прежнему жив. Она снова мертва. Захватившее его мысли отчаянье было апофеозом всей той безысходности, которой он захлебывался ранее.

Кардиомонитор отмерял тиканье его сердца, ритмичное, спокойное, одинокое. Уже успевшее порядком поднадоесть. Пошевелив рукой, Брес попытался убрать к чертям опутавшие его провода.

— Стойте! Что же вы делаете?! Не шевелитесь! Вам необходим покой, а еще это очень дорогая аппаратура.

Как глупо с его стороны надеяться, что его оставят в покое хотя бы в реанимационной палате. В поле зрения возникла медсестра, нижнюю часть лица которой закрывала стерильная маска. Она принялась усиленно колдовать над приборами, время от времени возвращая взгляд к нему.

— Вы чудом выжили, мистер Эохайд. Шансы были практически нулевыми.

Чудом выжил? Как будто у него был иной выход.

Медсестра заговорила об операции и хирурге, который ее проводил. Он выхватил из ее отчета главное — кома продлилась почти неделю.

Пришлось заставлять себя думать об этом: он хотел знать, как умерла Айрис. Как будто ему станет легче, если он узнает, что женщина отошла в мир иной тихо и безболезненно. А что если это не так? Ее смерть… была ли она мгновенной? Или мучительной и долгой? Господи, он проходил подобное неоднократно, но это вовсе не значило, что он привык. И мысли о том, что в тот беспечный, как будто обычный день Брес видел ее в последний раз… в последний раз прикасался к ней, слышал ее голос, говорил с ней… эта мысль провожала его в преисподнюю.

Во любом случае, все то, что он испытывает теперь, он заслужил.