Когда собаки не лают

Сама не знаю почему, но я всегда питала интерес к бланкам для документов с фирменным логотипом, поэтому была чрезвычайно довольна, когда мой брат Адам разработал для моей новой фирмы собственный логотип. Знак представлял собой упрощенную версию созданного Дедалом лабиринта, в котором царь Минос держал Минотавра, только с прямым проходом из центра наружу. Это олицетворяло выход из любого запутанного дела – именно то, что я буду предоставлять своим клиентам. Этот образ точно передавал смысл того, чем я рассчитывала заниматься: изучив вещественные доказательства, которые бывают невероятно запутанными и сложными, я бы интерпретировала их и объясняла своим клиентам так, чтобы это было понятно любому человеку без научного образования. Логотип оказался настолько удачным, что до сих пор украшает все наши фирменные документы.

Итак, у меня были новенькие бланки с логотипом, небольшой, но вполне работоспособный офис, а также все необходимое оборудование, которое могло понадобиться для дел, с которых я рассчитывала начать. Все, что мне теперь было нужно, – это клиенты.

Свое первое дело я получила благодаря размещенному в «Желтых страницах» объявлению. К тому времени я была уже опытным экспертом-криминалистом, так что изучение трусов женщины по заказу мужа, подозревавшего ее в измене, казалось не совсем тем делом, над которым я бы горела желанием потрудиться. Однако когда открываешь свою фирму, приходится делать все необходимое для ее процветания.

Когда изучаешь объект на наличие следов спермы, нужно быть чрезвычайно осторожным: изменение цвета, выискиваемое в ходе проведения специального предварительного анализа, нетренированному глазу может показаться таким же, какое дают вагинальные выделения. Вообще мне доводилось пересекаться с рядом экспертов, взявшихся за работу криминалиста, которые не знали разницы. Больше всего меня волновало то, что, сообщив о ложноположительном результате своего исследования, эксперт мог стать виновником крушения идеальных браков. Что ж, по крайней мере, у меня появилась возможность заняться проблемой, связанной с анализом на сперму, которая беспокоила меня уже довольно продолжительное время.

Мое второе дело было, впрочем, уже совершенно другого рода и касалось убийства, с которым мой друг-судмедэксперт по имени Стивен Корднер работал на стороне защиты. Доказательства для обвинения, представленные криминалистами из КЛПБЛ, касались главным образом следов крови – в частности, небольшого количества брызг от удара, обнаруженных на месте преступления.

Я не только посетила лабораторию в Лондоне, поговорила с некоторыми криминалистами оттуда и самостоятельно изучила ключевые объекты, но и ознакомилась со всеми отчетами и показаниями, имеющими отношение к делу. В итоге я пришла к заключению, что интерпретация обвинением полученных доказательств была не единственным возможным их объяснением, и некоторые из них действительно могут свидетельствовать о невиновности подозреваемого. Я уже не могу восстановить в памяти подробностей того дела, но отчетливо помню, что предвкушала, как написанный мной отчет хотя бы заставит людей задуматься: если что-то могло произойти определенным образом, вовсе не обязательно, что именно так все и было. Это различие чрезвычайно важно, и адвокаты защиты зачастую делали на него недостаточный упор. Разумеется, они специализировались в юриспруденции, поэтому не было ничего удивительного в том, что они не понимали всех технических деталей, над которыми я корпела последние 12 лет. Что ж, возможно, нас ждали перемены.

8 «Это моя жизнь»

По мере поступления новых заказов я иногда изучала показания ключевых свидетелей по делу, рассматриваемому в суде, анализировала для защиты самые важные вещественные доказательства и недоумевала, как вообще дело могло изначально дойти до судебной инстанции. Одно такое разбирательство касалось врача, которого обвинили в нападении сексуального характера на одну из своих пациенток. Ознакомившись со всеми показаниями и другими важными документами, я изучила различные вещественные доказательства по делу, включая две пары штанов, одноразовую резиновую перчатку и другие отходы, собранные в мусорном баке в кабинете подсудимого.

Верхняя часть большого пальца перчатки была срезана для анализа криминалистами, нанятыми стороной обвинения, – они и нашли на ней следы спермы. Этого срезанного куска больше не было, поэтому я не могла проверить его самостоятельно. Тем не менее лабораторная документация подтверждала данные отчета, и я могла бы дополнить их другими находками, включая наличие следов спермы вокруг ширинки на штанах врача.