Когда сорваны маски

По выражению ее лица я понял, что она слышит об этом впервые.

– И что он вам говорил?

– Что вы приболели.

– Ну… можно сказать и так.

– Он угрожал мне… В общем, он подозревает, что мы с вами встречаемся. – (Агнета рассмеялась.) – Он и вправду бил вас?

– Давайте опустим подробности.

– С ним был Лади, – добавил я.

– Он его помощник, точнее, телохранитель.

– Неделю назад он ночью бродил у дверей моего дома.

– Кто, Лади?

– Да, и с ним такой маленький толстый тип. Они искали там одного человека, которого я приютил на время. Не догадываетесь, кто бы это мог быть?

Агнета Бьёркенстам покачала головой:

– Понятия не имею, о чем вы. Для меня все началось со статьи в газете. В ней сообщалось о плантациях марихуаны в лесу, и родители мужа пришли в бешенство, когда ее увидели. Но потом они спрашивали меня о вас. Почему?

– Не представляю себе. А вы сами не знаете?

Она покачала головой:

– Мне много чего известно, но только не об этом.

– Один мой информатор, у которого есть свой человек в муниципалитете, утверждает, что это Бьёркенстамы занимаются выращиванием марихуаны в лесу, а инвестиции в развитие коммуны не более чем прикрытие.

Агнета еще раз тряхнула головой, на этот раз увереннее:

– Я тоже расследовала, чем занимается мой муж, но о наркотиках ничего не нашла.

– И с какой стати вас это заинтересовало?

– Просто устала быть не у дел. Надоело, когда перед тобой запирают все двери. О Вивеке и Эдварде я тоже многое узнала и скажу вам, что не следует недооценивать мою свекровь. Она стоит почти за каждой аферой Бьёркенстамов.

– Женщина, которая назвала вашего мужа убийцей, говорила, что он изнасиловал ее дочь. Девушка лишила себя жизни.

Некоторое время Агнета молчала, глядя в одну точку, а потом слова хлынули из нее потоком.

– Вероятно, я произвожу впечатление круглой дуры, но о Бьёркенстамах мне известно гораздо больше, чем они думают. Я просто научилась держать рот на замке. Но это дается мне не так легко. – Ее глаза наполнились слезами. – Только и слышишь со всех сторон: «Ты женщина, не высовывайся». Бьёркенстамы старались не приглашать моих родителей на свои праздники, а в тех редких случаях, когда этого невозможно было избежать, просто не замечали их. Но мне не следовало раскачивать лодку, ведь у меня все шло хорошо, как полагала моя мама. Интересно, что она подразумевала под этим «хорошо»? – (Я развел руками.) – Моя свекровь часто повторяет, что мальчишки – это мальчишки и им следует прощать некоторые шалости…

– Вероятно, она имеет в виду и Эдварда с его железнодорожными моделями, – перебил ее я.

Агнета рассмеялась:

– Прежде чем мы разведемся, я пришлю вам еще несколько фотографий.

– Вы слышали что-нибудь о пропавшей девочке? – спросил я.

– Ну… А когда это произошло?

– Примерно неделю назад. Кое-кто утверждает, что к этому причастны Бьёркенстамы.

– Я не так часто бываю в Сольвикене и не совсем в курсе того, что там происходит.

Похоже, Агнета несколько растерялась. До сих пор она не сомневалась, что знает больше меня.

– А известно ли вам о больнице, которая расположена между Сольвикеном и Мёлле? – спросил я.

– Да, – неуверенно кивнула Агнета.

– Чья она?

– Эдварда и Вивеки.

– То есть родителей вашего мужа? – (Она снова кивнула.) – Говорят, кое-кого из пациентов удерживают там насильно.

– Об этом мне ничего не известно. Но неделю назад что-то, похоже, действительно произошло. Они громко спорили – Лади, Кочка и мой муж. Я не слышала о чем, потому что была наверху, в спальне.

– Кочка? – переспросил я.

– Да, такое у него прозвище.

– Это такой низенький, толстый?

– Да.

– А вы слышали о наркоторговце, которого застрелили в Хельсингборге?

Агнета замотала головой.

– Знаете, – неуверенно начала она, – иногда мне кажется, что мой свекор не такой уж плохой человек. Вивека и муж – другое дело. Якоб обаятелен, и я слишком долго не видела в нем ничего, кроме этого обаяния… Ну а Вивека… ненавидела меня с самого начала. – Она вздохнула. – Лади славный, а с тем, другим… я сегодня обошлась жестоко.

– Вот как?

– Мне даже страшно… Хотя лично мне это наверняка ничем не грозит. Бьёркенстамы не из тех, кто выносит сор из избы.

Агнета подняла к губам чашку, не замечая, что кофе в ней давно уже нет.

– Ну и что вы теперь собираетесь делать? – спросил я.

– Я сумею о себе позаботиться.

– А ваш сын? Он, я слышал, играет в теннис? Георг Грип говорил, что он надежда страны.

Она снова удивилась:

– Вы встречались с ГГ?

– Встречался.

– Как он?

– В порядке, насколько я понял. Он тоже здорово вляпался благодаря вашему муженьку. Что они там вытворяли в этом интернате?

– Мне всегда нравился ГГ, – вздохнула она.

– Вы ему тоже. Он считает, что вы достойны лучшего мужа, чем Бьёркенстам.

– О сыне я тоже позабочусь, – сказала она, пропустив мимо ушей последнюю фразу.

– Что вы собираетесь делать?

– Помните, вы говорили о русском судне? Мое ближайшее будущее связано с ним, точнее, с его хозяином. Вам, конечно, известно, что мой муж работал с русскими бизнесменами, вернее, отмывал их деньги. Так вот, я положила этому конец.

– В самом деле? – удивился я. – Это как же?