Когда сорваны маски

С другой стороны, я ведь никого не видел. Я только слышал песню «Лассе Стефанц», доносившуюся откуда-то с балкона или из открытого окна.

– Только не для газеты, – предупредила Линн Сандберг. – Мы не готовы предать эту информацию огласке. Они сказали, что видели двоих байкеров, которые вошли в подъезд Хеландера и через четверть часа вышли обратно.

– И этим вашим свидетелям можно верить?

– Мы навели справки. Первый живет в доме Хеландера, получает пенсию по нетрудоспособности и целыми днями глушит датское пиво. Второй – женщина, к которой ходит подозрительно много мужчин и которая часто задерживает квартплату. На нее несколько раз подавали на выселение. Но в данном случае их словам можно верить. И он, и она разглядели даже надписи «Рыцари тьмы» на футболках.

– Но «Рыцари», кажется, тоже проживают в том районе, – заметил я. Линн Сандберг посмотрела на меня вопросительно. Я пожал плечами: – Так я слышал, по крайней мере.

Линн положила на стол старый кожаный портфель и вытащила из него несколько пластиковых файлов.

– Вы, конечно, слышали об аварии, в которой разбились два байкера? – (Мы с Эвой кивнули.) – Один скончался на месте, другой в больнице. Причем никто не понимает отчего. По словам доктора, похоже, парня задушили, то есть это продолжение все той же байкерской разборки. Но мы просмотрели материалы камер слежения и не обнаружили никого, кто хотя бы отдаленно походил на байкера. Правда… – Линн разложила перед нами снимки из файла, – есть тут один персонаж, который слишком быстро двигается и явно старается держаться подальше от камеры. Вот он пробегает через «вертушку» на входе… и в следующий раз появляется только на этаже, где лежит раненый байкер. – Линн протянула нам фотографии. – Здесь совсем не видно лица, он смотрит мимо камеры.

Я вгляделся в снимок, и что-то в движениях загадочного гостя больницы показалось мне знакомым.

– А вы уверены, что это он? – спросил я.

Линн подняла на меня глаза:

– А вы думаете, это сделала женщина?

– Ну… кепки и штанов недостаточно для утверждения, что это был мужчина.

Линн кивнула.

Я снова взглянул на снимок. Теперь я уже не сомневался, что вижу перед собой Вивеку Бьёркенстам. Зачем же ей понадобилось убивать несчастного байкера?

Я не стал делиться с Линн и Эвой своей догадкой, а вместо этого решил рассказать им о больнице близ Сольвикена.

– Уверен, мать Эммы они удерживают там. Я беседовал с ее соседями. Они, конечно, алкоголики, но ясно видели, как Осу Дальстрём насильно увозили из дома.

– А девочку? Эмму?

Я снова пожал плечами.

Эва проводила глазами вертолет, поднимавшийся с другой стороны пирса.

– Кроме того, – продолжил я, – один мой коллега сообщил о женщине из Андерслёва… постойте… кажется… Хэрд аф Крунсиё… будто ее тоже держат в той больнице.

– Насильно? – спросила Эва.

– Похоже, что так.

Некоторое время мы молчали, а потом заговорила Линн Сандберг:

– Я немедленно еду в ту больницу. Можете думать обо мне что угодно, Харри, но я все еще считаю себя перед вами виноватой. – Она убрала фотографии в портфель и встала из-за стола. – Кстати, в городском стационаре тоже объявился странный пациент. Откуда взялся, неизвестно, но парень, дожидавшийся отправки «скорой помощи» в Лунд, уверяет, будто собственными глазами видел, как беднягу буквально вышвырнули из машины перед больничными воротами. В отделении у него обнаружили ожоги на ладонях и вокруг рта, причем настолько сильные, что мужчина не мог дышать.

«Кочка, – сразу вспомнил я. – Это Кочка, больше некому».

– Говорить он не мог тоже, но в любом случае сообщил бы нам немного, – продолжала Линн. – В полиции этот тип хорошо известен, во всяком случае, в Стокгольме. Мелкие кражи и разного рода хулиганство, в том числе и футбольное. – Линн достала мобильник и несколько раз нажала на клавиши. – Хокан Эрикссон, вот как его зовут. Ни о чем не говорит? В протоколе еще указано его прозвище – Кочка.

Мы с Эвой покачали головой. Линн Сандберг закрыла портфель и попрощалась.

* * *

Дальше все пошло как по маслу.

Агнета и раньше знала, что Дания – это совсем рядом. И все же ее удивило, что перелет от гавани в Хельсингборге до Копенгагена занял всего двенадцать минут.

До этого на вертолете она летала только один раз, в Аспене, в Колорадо, где они в горах ходили на лыжах. Карл был тогда совсем маленький, и путешествие по воздуху так ему понравилось, что он ныл потом целую неделю. Сама же она сильно перепугалась. На высоте ей казалось, что машина вот-вот развалится на части. Монотонный грохот мотора и шум пропеллера долго потом стояли в ушах.

Но с тех пор прошло много лет. Вероятно, вертолеты за это время изменились, потому что полет над Зундом оказался не только коротким, но и комфортным. Агнета смотрела вниз и пыталась угадать, где они находятся. Она никогда не была сильна в географии, но разглядела паромы между Хельсингборгом и Хельсингёром и остров Вен. А потом вдруг поняла, хотя и не вполне была в этом уверена, что город, который начинался на западе и спускался к югу, был Мальмё.

* * *