Когда струится бархат

Взгляд Варэна оставался горестно-обиженным, но в нем колыхнулось и засверкало какое-то возбужденное и жестокое выражение.

— Деньги, милорд, — заговорил он, — мне понадобится...

— Ты получишь столько, сколько потребуется, я даже выдам тебе кругленькую сумму, как только ты представишь доказательства своего успеха. — Ле Клито грациозно встал во весь рост и пошел мыть руки и лицо к специальному сосуду для омовений. — Детали плана действий будешь разрабатывать сам. Надеюсь, ты не оплошаешь — хотя бы на этот раз. — Он потянулся за полотенцем и стал тщательно вытирать руки. В его движениях почудилось нечто символическое.

— Не оплошаю, — промолвил Варэн и добавил еле слышно: — Клянусь Христовым телом, на этот раз все получится.

ГЛАВА21

— Горячие пироги, горячие пироги, — выкрикивала торговка совсем близко от Хельвен, так что у нее закладывало уши.

— Свежие мидии, белые, как лилии! — зазывала напротив другая, с полной корзиной, водруженной на голову. Широкополая шляпа защищала платок от влаги, капающей из ракушек. Продаваемые женщиной продукты судя по запаху не показались Хельвен особенно свежими. Или, быть может, впечатление портил тот факт, что здесь, внизу, возле пристани, даже воздух был пропитан резкими необычными ароматами, насыщен до густоты сырым запахом берега реки и множества торговых кораблей.

Хельвен стояла рядом с Адамом, разглядывая матросов, кативших на одну из галер бочки с вином. Речная волна мерно хлопала по камням пристани. Год выдался засушливым, и зеленая илистая полоса показывала, насколько понизился уровень воды в реке. Впрочем, низко нависшее небо и теплый сырой ветер обещали скорое исправление забывшей о дождях погоды. Хельвен глянула на воду, подумала о предстоящем плавании через пролив и поморщилась от воспоминания о холодном море и морской качке. Во время первого плавания волны оказались сравнительно спокойными, и ей не было плохо. Помогла и железная решимость не быть обузой для мужа и не давать повод будущим отказам брать ее в путешествия. У самого Адама организм был закален многочисленными походами. К людям, страдающим от отсутствия привычного комфорта, он относился с удивлением и плохо скрываемым раздражением.

Адам положил здоровую руку на плечи жене. Раненая рука распухла, он временно носил ее в повязке.

— Уже недолго, любимая, — он словно уловил мысли Хельвен. — Как только получу ответ Фульке, мы сразу отправимся домой.

— Значит, завтра на рассвете. — Хельвен сморщила нос, но не только донесшийся запах горячего дегтя был тому причиной — они как раз проходили мимо людей, конопативших швы перевернутой кверху дном галеры.

— Слишком поздно трогаться в дорогу сегодня, с сожалением подтвердил свое решение Адам. — Я не попаду к Фульке до вечерней службы, и только по окончании вечерней молитвы, не раньше, смогу уйти. Скорее, это даже произойдет с началом ночной службы, то есть в полной темноте... Ты не голодна?

Рука об руку они ушли от густого аромата причалов и складов, выбрали удобное местечко и уселись подкрепиться. Острые и удивительно вкусные горячие пироги с бараниной были куплены у одного из вездесущих уличных торговцев, а запивали еду местным вином из бурдюка. Адам купил несколько бочонков этого вина, чтобы отвезти домой. Покупать вино в месте его изготовления крайне выгодно, а качество напитка оказалось выше всяких похвал.

Солнце за облаками казалось теплым белым обручем. Теплый ветерок доносил запахи рынка. Весна в Анжу пришла раньше, чем в Англию. Деревья здесь вот-вот покроются листвой, а в родном приграничье ветер все еще вздымал в воздух снежную поземку. Хельвен даже представила, как она высунет язык и ощутит холодные снежные капельки, влекомые ветром.

Покончив с трапезой, супруги продолжили путь среди толпы. Какая-то женщина с гнилыми пеньками вместо зубов пыталась продать Хельвен клетку с птицей. Хельвен решительно отказалась от такого предложения, содрогнувшись от отвращения. Ей всегда было невыносимо видеть живое существо, посаженное в клетку. Однако она не устояла против настойчивости Адама, и они купили у лотка галантерейщика несколько новых заколок для волос и пару прекрасно изготовленных серебряных ленточек для кос. Потом у арабского купца к покупкам добавили флакон с редкостным цветочным маслом.

Адам критически осмотрел выставленных на продажу коней. Взгляд привлекла молодая черная фламандская кобыла. Плотно сбитая и сильная, без лишней мышечной массы и с гордой уверенной осанкой. Зимняя шерсть клочьями слезала со шкуры, отчего кобыла выглядела пятнистой. Но это не портило общего впечатления, хотя, по-видимому, сказывалось на внешнем восприятии и сдерживало возможных покупателей. Адам провел здоровой рукой по ногам лошади и убедился, что те здоровые и хорошей формы.

— Адам, — Хельвен коснулась его плеча.