Когда судьба сильней

Она вновь вернулась к скамейке, села на неё и приложила руку к животику. Она стала ощущать ладонью, как «бабочки порхают» в нём даже через курточку.

— Неужели это мой малыш? — Мысленно послала она вопрос на Небеса и тут же получила ответ. — Дай!

У неё закружилась голова. Она произнесла слова молитвы «Отче Наш», и прислушалась к себе. И вдруг…её душа стала читать молитву, обращённую к Николаю Чудотворцу. Мира сидела и слушала себя, как заворожённая. Эту молитву она слышала всего лишь раз в восемь лет, когда болела. Её мама сидела возле её постели и тихо читала эту молитву… Прошло столько лет, голова Миры молитву не помнит, а вот её душа помнит и…читает: «Возбранный Чудотворче и изрядный угодниче Христов Отче Николае! Миру всему источая многценное милости миро и неисчерпаемое чудес море, крепости духовные уставляеши, и я восхваляю тя любовцю, преблаженне Святителю Николае: ты же яко имея дерзновение ко Господу,…»

Мира минут десять слушала, как эту длинную молитву читает её душа, и всё это время улыбалась.

Солнце продолжало светить с неба, делая погоду сказочной и неземной. И вдруг она услышала в голове голос, который не сразу поняла.

— Mira, beni duyuyor musun? Mira, beni duyuyor musun?… Konu; sevdi;im!

Мира узнала голос Дамира, но не поняла, что он говорит.

— Дамир? — Мысленно произнесла она, сдерживая биение сердца. — Я тебя слышу, но… ничего не понимаю. Почему я тебя не понимаю? — Волнение и отчаянье завладели её душой. Она ещё раз мысленно произнесла: — Почему я тебя не понимаю?

И вдруг услышала ответ. — Успокойся. Он спрашивает, слышишь ли ты его, милая?

Этот голос был не голосом Дамира…. Это был детский голос?

Мира невольно огляделась вокруг себя, ища глазами ребёнка. Она подумала, что малыш Данилка вернулся к ней вместе со своей бабушкой, но вокруг неё никого не было.

— Что будешь отвечать? — Вновь спросил голос.

— Я его слышу, но не понимаю. — Мысленно произнесла она и добавила. — А ты, кто?

— Я сейчас передам Дамиру твой ответ, а потом мы поговорим. Я думаю, что Дамиру тоже надо будет «прийти в себя» после этого ответа.

Мира сидела, как статуя, на скамейке, боясь пошевелиться.

— Всё… Он в шоке. Пусть подумает, а ты расслабься, а то мне стало душно. Не перекрывай мне кислород, … мама.

Мира чуть не подпрыгнула на скамейке. Она продолжала держать свои ладони на животике, а теперь ещё на него и посмотрел. Она сделала несколько дыхательных упражнение и мысленно спросила. — Ты — мой ребёнок?

— Да. — Услышала она детский голос. — Поговорим?

— Поговорим?

— Мама, кто такой Дамир и почему я тоже его слышу? Он спрашивает, почему ты его не понимаешь?

Мира тоже слышала голос Дамира. И он говорил на турецком языке. И она опять его не понимала.

— Я перестала понимать его язык. Он говорит на своём языке, по-турецки, а я по-русски. Раньше мы понимали друг друга, а теперь… не понимаем. Так ему и скажи, но… Почему ты его понимаешь?

Минуту она ждала ответа, а потом услышала. — Дамир опять находится в шоке. Пусть подумает… Но ты, мама, мне так и не ответила на вопрос: кто такой Дамир?

— Это твой … папа, малыш. И он … ничего о тебе не знает.

Минуту она опять ждала ответа.

— Теперь знает…. Я ему всё объяснил. Он опять в шоке… Пусть подумает.

— О, Господи, — чуть не вскрикнула Мира, — что ты ему сказал?

— Что я счастлив. У меня есть мама и папа! А какой он, мой папа? Тебя, мама, я уже знаю. Я видел тебя в зеркале. А, как выглядит мой папа?

Сердце Миры вновь быстро забилось. Она не знала, что и подумать. Ей пришлось вновь сделать несколько дыхательных упражнений, что бы успокоиться.

— Я опять могу спокойно дышать. — Услышала она голос малыша. — Перестань волноваться, а то мне сразу… душно. Всё же хорошо. Ты счастлива. Я это чувствую. Я тоже счастлив. Мне хорошо и уютно в твоём животике. А вот мой папа… Ой, мама, мой папа плачет…

— Мира, я люблю тебя! — Вдруг услышала она слова Дамира … На русском языке? — Я обещал тебе, что будет учить русский язык. Я сталь учить язык… Иван учить менья… Я люблю тебя. Я не мог без тебья..

Дамир говорил с ошибками, но только усиливало любовь к нему в душе Миры. Она хотела ему это казать, но услышала слова малыша. — Не думай, мама, я и так ему это уже сказал, и… даже похвалил от себя.

Мира положила ладони на пылающие щёки и подумала. — Что ещё ты сказал ему от себя? И уверена, что …

— Я сказал ему, что ты его любишь. Что скучаешь по нему, но боишься сказать ему обо мне, потому что думаешь, что мы ему будем мешать в жизни… Он опять в шоке. Пусть подумает…

— О, Господи, малыш, что же ты ему говоришь и откуда ты это всё знаешь?

— Да я же в тебе. — Услышала она ответ малыша и тут же он толкнул её в животике. — Я всё знаю… Все твои мысли и желания. Я знаю, что ты любишь есть, а что нет… Почему ты больше ни разу не ела вкусную ягоду? Ты называла её мушмулой… Вот уже несколько месяцев я хочу её, а ты не ешь…

Мира невольно улыбнулась и мысленно ответила. — Потому что я её не ела, я только говорила о ней, и … очень хотела поесть. И откуда она тебе нравится, я не знаю.

Минуту малыш опять молчал.