Когда судьба сильней

— Она тоже тебя очень любит, папа. — Услышал он детский голос. — Почему же ты плачешь? Мама скучает по тебе и ещё она боялась сказать тебе обо мне, потому что думала, что мы тебе будем мешать. Это так, папа?

— Мешать? — Дамир выкрикнул этот вопрос, тем самым привлекая внимание прохожих людей.

— Малыш, это не так. — Мысленно «заговорил» он, стараясь не волноваться. — Так маме и передай. Да я жить без неё не могу! А теперь ещё и без тебя! Убеди свою маму в этом, пожалуйста.

— Хорошо! — Услышал Дамир радостный ответ ребёнка, который заставил его улыбнуться. — Я сейчас поговорю с ней…. Жди.

Дамир мучительно ждал новой «связи», но теперь душа его пела. Он вновь уже стоял спиной к дереву и его глаза были устремлены на небо. Он смотрел на облака и улыбался…

— Папа, ты любишь мушмулу? — Вдруг услышал он и удивился вопросу. Не переставая улыбаться. Он утвердительно кивнул, а затем ответил.

— Да… Люблю, а что?

— Я чувствовал вкус мушмулы, правда давно, и он мне очень понравился. Мама сказала, что она её не ела. Значит, её ел ты?

Дамир вспомнил, как они с Иваном месяца три назад ели мушмулу в ресторане.

— Да, малыш, давно.

— А ты поешь её опять. Мне этого хочется и маме тоже.

Дамир улыбался, еле сдерживая слёзы счастья.

— Конечно… Конечно… Обязательно… Ты передай маме, что я приеду к ней… к вам. Ждите.

— Мама спрашивает, когда ты приедешь?

— В марте я приеду к…вам. — Заговорил Дамир на русском языке. — Мой контракт конец. Съёмка фильм конец. Я приеду. Я учу язык, Ивана учу плавать. Ты хорошо… здоровье?

Дамир слышал голос Миры, а потом услышал «перевод» от ребёнка. — Не волнуйся, папа у нас всё хорошо. Мне хорошо у мамы в животике, если она улыбается, как сейчас.

— О, Аллах, как же я вас люблю! — Мысленно проговорил Дамир. — Малыш, передай маме, что я очень её люблю! Очень люблю!

И вскоре он получил ответ от Миры, она говорила по-турецки. — ;ok seviyorum.

Дамир ещё раз несколько раз проговорил эти слова, пока голос малыша его не остановил.

— Вы будете плакать, или будете говорить?

— Говорить. — Одновременно произнесли Мира и Дамир, услышав друг друга.

Глава 23

Мира стояла возле окна и смотрела, на воробьиную свадьбу, которая чирикала на дереве и явно радовалась весне. Воробьиная свадьба перелетала с ветки на ветку и допрыгала до верхушки дерева. Ещё мгновение … и она перелетела на другое дерево и вскоре исчезла из виду.

— Воробьи радуются весне, — с улыбкой подумала Мира и погладила свой животик. — Я тоже вчера радовалась и весне и тому, что скоро… стану мамой, если бы не расстроила меня Анюта.

Мира вздохнула. Отошла от кона и села на свою больничную койку. Вот уже два дня, как она находится в родильном доме под присмотром врачей. Её гинеколог поставил срок родин на 1 марта, а Мира была уверена, что родит гораздо позднее. Переубедить врача не удалось, и вот она здесь в родильном доме и… совершенно одна.

Вчера её посетила Анюта, если, конечно, это можно назвать посещением. Вместо того, что бы принести «гостинцев», она принесла известия, которые взбудоражили Миру не на шутку. Не успела Мира спуститься к ней в коридор на первый этаж Родильного дома, как её подруга тут же заявила, что рожать ей 1 марта категорически запрещено. Этим объявлением на весь коридор, Анюта взбудоражила не только Миру, но и ещё и медсестру, уборщицу и двух нянечек, которые были в коридоре. Мире пришлось извиниться за слова подруги перед ними и отвести, пылающую от возбуждения, Анюту подальше вглубь коридора.

— Ты, что говоришь-то? — Возмутилась Мира, усаживая Анюту на кушетку в коридоре. — Меня итак здесь все считают… какой-то особенной, а ещё и ты … всех перепугала.

Анюта ничего не поняла, и Мире пришлось дать разъяснения.

— Понимаешь, Анюта, я три дня уже здесь и за все эти дни в роддом не поступило ни одной пациентки… Ну, …роженицы, такой, как я. Это всех удивляет. Каждый день к ним поступали по шесть или восемь пациенток, а однажды было десять. А тут, вдруг три дня и … никого. Я одна! Вот они меня и считают… особенной. Смотрят на меня с опаской, а мне смешно. Мой врач тоже волнуется, но не могу понять за кого. За меня или … за свою больницу? И тут пришла ты и заявляешь такое на весь коридор, ведь 1 марта — эта завтрашний день.

— Да, хоть сегодняшний! — Воскликнула Анюта. — Просто нельзя тебе рожать в этот день и всё! И пусть тебя считают особенной. Ты такая и есть! — Она положила ладонь на живот Мире и обратилась уже к её животу ласковым голосом. — Послушайся меня, крестник, не рожайся завтра. Спокойно поспи, … поразвлекайся там ещё несколько дней. Ну, в общем, не торопись…

Мира откинула руку Анюты со своего живота и строго посмотрела на неё.

— Может, ты мне всё объяснишь? — Произнесла она.

— Объясню! — Кивнула Анюта. — Баба Даша сказала, что 1 марта день гибели Иуды. Он повесился первого марта!

— И, что?

— Это очень плохой день для… родин, особенно, если это мой крестник.

Мира закатила глаза к небу и вздохнула с облегчением.