Когда танцует Доринда

— Согласен, Майкл. Но допустим, что настоящее имя твоей клиентки все-таки не миссис Дэвис. Что тогда? Она может и вправду быть большой шишкой в Вашингтоне, как и предполагаемые родители нашей малютки. Вполне допустимо, что ей отнюдь не улыбалось связывать свое имя с темной историей. Черт возьми, она могла оказаться даже матерью девушки, но не хотела признаться в этом.

Шейн аккуратно перебрал в памяти детали своей встречи с миссис Дэвис. Он попытался в точности припомнить ее слова, перемены настроения, даже ее возраст. Она определенно показалась ему моложе тридцати лет, когда переступила порог его конторы, но с равной долей вероятности она могла быть и гораздо старше. При желании ей вполне можно было дать и тридцать пять и тридцать семь лет, а в этом случае у нее вполне могла быть восемнадцатилетняя дочь.

— Куда ты клонишь, Тим? — спросил он, измученный многообразием возможных вариантов.

— Допустим, что Доринда не лгала тебе, когда утверждала, что не видела никакой подруги своей матери и что она не знает миссис Дэвис.

— Но моя клиентка показала мне свою визитную карточку,— упорствовал Шейн,— на которой черным по белому было написано «Миссис Элберт X. Дэвис».

— Проснись, Майкл. Кто угодно может заказать себе визитку и поставить на ней любое понравившееся ему имя,— напомнил репортер.

— Допустим.— Шейн сбросил скорость и попытался мобилизовать свои умственные ресурсы.— У тебя найдется еще немного времени, чтобы заскочить в твою контору и перелистать несколько досье из вашего архива.

— Больше, чем достаточно, Майкл.— Рурк зевнул и добавил небрежным тоном: — Правда я собирался еще перекинуться в покер у Джека Фэррела, но, пожалуй, я и туда успею.

— У тебя еще хватит времени, чтобы спустить свою последнюю рубашку,— успокоил приятеля Шейн, притормаживая автомобиль перед зданием «Дейли Ньюс».

— Что конкретно тебя интересует, Майкл?

— Разыщи все, что имеется на Нигеля Лэнсдоуна и его семью.

— Судья Лэнсдоун? Вот это охота, Майкл! — Он издал низкий выразительный свист.

— Строго между нами, Тим. Ни слова для печати.

— Не думаешь же ты, что я окончательно спятил, Майкл? — возмутился репортер.— Не только у тебя есть мозги. Мой Бог! Если только дичью является он…— Он запнулся и добавил свистящим шепотом: — Лэнсдоун практически единственный кандидат на пост председателя комитета национальной промышленности. Одного намека на историю с его дочерью…

— Все ясно,— остановил его причитания Шейн,— поищем в ваших закромах. Наша страна нуждается в людях типа судьи Лэнсдоуна больше, чем в тысяче водородных бомб. Так что не оплошай, Тим.

— Но ты хоть представляешь, с чем нам предстоит иметь дело, Майкл? Досье на судью собиралось по меньшей мере пятнадцать, если не все двадцать лет,— вздохнул Рурк, выбираясь из машины.

Шейн присел у края длинного стола и закурил новую сигарету, ожидая возвращения своего приятеля.

— Это только самые последние данные, Майкл,— предупредил репортер, появляясь с объемистой папкой в руках,— с начала сорок пятого года. В архиве имеются еще две папки, не менее солидные, чем эта.

— Пока все, что мы хотим выяснить,— успокоил его Шейн,— это только то, есть ли у судьи дочь по имени Юлия, а если да, то сколько ей лет и как она выглядит.

Рурк водрузил на стол объемистое досье и начал перебирать собранные в нем вырезки из газет. Шейн стоял за его спиной, наблюдая, как тот перевертывал страницы, пока не дошел до фотографии женщины, запечатленной рядом с молодой девушкой. Подпись на фотографии гласила: «16 августа 1949. Миссис Нигель Лэндсдоун. Вашингтон, округ Колумбия. Вместе со своей дочерью Юлией перед ее возвращением в Роллинс Колледж, Винтер-парк, Флорида, к началу нового учебного года. Миссис Лэндсдоун — жена судьи Лэндсдоуна, занимающего важную правительственную должность в ведомстве Государственной безопасности».

— Все сходится! — выдохнул Рурк.— Ее имя действительно Юлия, и она второкурсница Роллинс Колледжа. Что скажешь, Майкл?

Шейн внимательно изучал вырезку из газеты, держа ее в вытянутой руке. Девушке на фотографии можно было дать лет шестнадцать, она была безусловно красива и имела определенное сходство с танцовщицей из «Ля Рома».

— Черт бы побрал эти газетные репродукции,— пробормотал детектив.— Никогда нельзя сказать что-либо наверняка. Разумеется, это может быть Доринда, но с таким же успехом это может быть кто-нибудь еще.

— Обрати внимание на лицо девчонки,— посоветовал ему репортер,— мне кажется, если ты напряжешь все свои извилины, ты сможешь высказаться более определенно.

— Черт тебя побери. У тебя что, нет своего мнения? Кто это, Доринда?

— Успокойся, старик. Кто я, по-твоему, эксперт-физиономист, черт тебя возьми!