Когда тебе пятнадцать

— Кого это? — без особого удивления спросила Таня.

— Представь, твоего друга, Олега Чинова. — Так и не поняв, какое впечатление произвело на дочь это имя, Ольга Борисовна добавила: — Ты не удивилась?

— Если бы космонавта подвезли или Аллу Пугачеву, тогда конечно…

— Пугачева отчего-то не встретилась! — хохотнул в бороду Дмитрий Кириллович и намазал котлету горчицей.

— Зачем столько мажешь? — недовольно заметила Ольга Борисовна. — Внутренности сожжешь.

— Авось не сгорят! — И Градов отправил треть котлеты в рот, сверкнув белыми крепкими зубами.

Таня с улыбкой проследила за ним и сказала:

— Надеюсь, Чинов доставил вам не меньше удовольствия, чем знаменитая звезда эстрады.

— Браво, Танечка, прекрасная реплика! — Ольга Борисовна прихлопнула в ладоши. — Действительно, впечатление он производит самое приятное.

— Я же тебе говорила: элегантен и воспитан.

— Но в театр почему-то не захотела с ним пойти.

— Были другие дела.

— Очень напрасно. Кстати, на мою долю аплодисментов выпало не меньше, чем исполнительнице главной роли.

— Ты уже рассказывала.

— Да, но мне приятно, ты прости… А пойти тебе надо было. Тем более с таким интересным мальчиком. Он показался мне не только элегантным и воспитанным, но и чутким, заботливым. Дмитрий, тебе тоже так показалось?

— Мм… Пожалуй. — Отчим уже расправлялся со второй котлетой.

— Что значит «мм»? Ты можешь высказать свое мнение, как мужчина о мужчине?

— Если народ просит… — Отчим оставил в покое остаток котлеты. — В самом деле. Воспитан: помог донести маме тяжелую сумку. Заботлив: для дома, для семьи пытался купить торт. Скромен: не захотел пойти в гости. Не льстив: ни слова не сказал — ах, какая у вас прекрасная машина! Как вы прекрасно ее ведете! Достаточно?

— Вполне, — согласилась Таня.

— И еще ценное качество, — не удержалась Ольга Борисовна, — достаточно принципиален и решителен. Хотя Олег очень и очень уважает тебя, Танечка, но на собрании тем не менее покритиковал. И я одобряю его: по делу. Право же, повести в театр своих комсомольцев ты вполне могла. И должна бы.

— Он об этом даже сказал? — Тут Таня все-таки удивилась.

— Опять же свидетельство его принципиальности. И чувствуется — из хорошей, культурной семьи.

— А приплюсовать к этому, кто его папа! — Дмитрий Кириллович вознес над головой вилку. — Лицо номер два в городской конторе по ремонту квартир!

— Дмитрий! — Ольга Борисовна поморщила красивые, полные губы. — Шутка твоя неуместна. Разве в этом дело?.. Хотя, впрочем, естественно, все мы люди, все живем на земле, в своих квартирах, которые со временем увы… — она обвела взглядом стены и потолок просторной кухни, — как грим на лице артиста, и тускнеют, и не так уже смотрятся.

— Про своего папу Олег сам рассказал? — Таня удивилась уже по-настоящему.

— Нет, конечно! — поспешила объяснить Ольга Борисовна. — Это Инночка мне сказала, его тетя. В доверительной беседе… Танечка, а ты очень обиделась на критику Олега?

— Отчего же? Нет. Слова говорил правильные. Работала я неважно. И посильней можно было бы ругать. Ведь только начинаем. В классе даже не все еще комсомольцы. Опыта почти никакого.

— Тебя это тревожит? — сочувственно спросила мама.

— Еще бы. Я же комсорг, а, оказывается, как у нас говорят, не волоку.

— Ничего, — успокоила Ольга Борисовна. — Учебы не так уже много осталось. Потом — каникулы. Отдохнешь. Куда-нибудь съездим… Дмитрий, может, все-таки не в Прибалтику поедем, а к Черному морю? Покупаемся.

— Как народ скажет, — трудясь над салатом из свежих огурцов, кивнул Дмитрий Кириллович.

Глава восемнадцатая

Таня сразу же — по лицу Кости, по тому, как, появившись в дверях, он еще с порога отыскал ее взглядом и, не таясь, открыто, через весь класс, посмотрел на нее, чуть улыбнулся — поняла: что-то произошло хорошее.

До начала уроков поговорить не удалось — Таня объясняла Любе Сорокиной и другим девочкам трудную задачу по геометрии, над которой дома билась больше часа, но все-таки решила. Перед самым звонком Костя лишь успел шепнуть, на секунду задержавшись у ее парты: «Ходил. Разговаривал. Все нормально».

Куда ходил? С кем разговаривал? Что значит «все нормально»? Об этом Таня, конечно, догадывалась и мысленно торопила конец урока.

Разговаривали две перемены подряд. Уходили на нижний этаж, к малышам. Хоть и шум там от невеликих ребятишек стоял великий, но зато на Костю с Таней никто не обращал внимания.

На первой короткой перемене Костя в подробностях (Таня то и дело требовала подробностей) рассказывал, как ходил на завод, о чем говорил с парторгом Волковым.

А на то, чтобы поделиться впечатлениями о Волкове, чем парторг ему понравился, чтобы Таня узнали о его истории с пыжиковой шапкой, на это Косте потребовалась уже следующая, большая перемена. Она действительно большая — пятнадцать минут. Можно и в буфете побывать, и погулять по коридору, и вспомнить во всех мелочах вчерашний хоккейный матч, показанный телевидением. В общем, большая перемена.

А Костя за это время едва-едва успел рассказать еще об одном очень важном и серьезном разговоре — с отцом.