Когда тебя нет

— Оуу, боюсь, они уже садятся в лифт. А что случилось?

— Это он на пленке.

— Вилин?

— Олли. Там Олли Ингланд.

— Мать честная. Это точно?

— Шон звонил.

— Он нашел его в логах?

— Да. Лиза в опасности.

— Я…

— Иди за ними, Карлос, пожалуйста, не дай ей уйти с Олли.

Я кладу трубку и бросаюсь вперед, почти бегом, почти не ощущая боли. Минут через двадцать мне удается добраться до стены, отделяющей пляж от территории отеля. Я осматриваю себя — грязь, кровь и песок, порванный рюкзак. В таком виде нечего было и надеяться, что меня пропустят внутрь через парадный вход.

Тут я вспоминаю — есть же черная лестница. Я двигаюсь чуть ближе к входу — у дверей толпится народ, кого-то с тряпкой, наброшенной поверх головы, сажают в полицейскую машину, спиной ко мне стоит мужчина в черном пиджаке и, прижимая наушник указательным пальцем, что-то говорит по радио. Невдалеке я замечаю еще пару патрульных машин. Нет, мимо них пройти незамеченным я точно не смогу, не с таким лицом и не в такой одежде.

Остается пожарная лестница. Только как я узнаю, куда мне, на какой этаж. Тут их двадцать пять или даже больше, как мне узнать, в каком номере живет Олли? Вдруг перед глазами возникает красная стена и длинный темный коридор, упирающийся в дверцы лифта. Позади дверцы лифта, а сбоку от них мерцает номер этажа, двузначный. Где я видел это? Инстаграм, ее пост пару дней назад.

Спрятавшись от посторонних глаз у кромки воды, я достаю телефон и пролистываю ее фид, пока не нахожу нужный снимок — двадцать четвертый этаж. За этим следует другой. Тут она сидит на краешке неприбранной кровати, на щеке отпечаток подушки, позади, за спиной, балкон с укутанными в белые саваны шезлонгами и сливающееся с небом море. Его комната выходит на воду, она угловая. Я встряхиваю головой, отгоняя мысль о том, что происходит сейчас в той комнате.

Осторожно двигаясь вдоль воды по направлению к парившей на высоте почти сто метров над землей, как улыбка чеширского кота, гигантской букве «W», я стараюсь не концентрироваться на том, какой болью отдается каждое движение где-то у меня в позвоночнике. Левый глаз начинает заплывать, настолько, что мне сложно держать его открытым. Ритм басов с террасы сливается с пульсом в моей голове, перемежаясь с то и дело накатывающими волнами тошноты и головокружения. В этот момент на ногах меня держит только адреналин. Наконец, я оказываюсь у подножия груды волнорезов, похожих на гигантские бетонные кубики, которые какой-то нерадивый ребенок оставил вечером на пляже.

Я поднимаю глаза на вырисовывавшуюся впереди, будто выточенную из гладкого блестящего льда фигуру небоскреба. С одной стороны здание кажется прямым и отвесным, с той, что была обращена к морю, оно изогнуто, как зазубренное лезвие. Я карабкаюсь вверх по волнорезам, это не трудно, мои ноги пострадали куда меньше туловища и головы. Куда сложнее мне нагибаться, ведь Вилин прицелился носком своего лакированного ботинка аккурат мне в печень. Я двигаюсь на полусогнутых ногах, стараясь не спешить и не думать о том, чего стоит мое промедление. Наконец, я оказываюсь возле стены. Она выглядит совсем невысокой, и, чуть подпрыгнув, я цепляюсь руками за краешек и, подтянувшись, оказываюсь на вершине. В ту же секунду спрыгнув вниз, я бегу в сторону темного угла, подальше от любопытных глаз собравшихся на вечерний променад гостей.

Подойдя к зданию отеля вплотную, я поднимаю глаза вверх, туда, где заостренная верхушка небоскреба теряется в ночной дымке. Первый уровень пожарной лестницы огорожен металлическими дверями, по счастью, вблизи они оказываются плотной решеткой. Это похоже на игру — если представить себе, что гейм-дизайнер дал тебе все необходимое для того, чтобы выполнить миссию и тебе просто надо вычислить, что из инвентаря можно использовать в помощь своему персонажу. Рядом валяется несколько деревянных поддонов и обломок строительных лесов. Я складываю их один на другой, втыкаю кусок арматуры между прутьев сетки и, собрав все свои силы, подпрыгиваю, стараясь уцепиться за верхний край двери и поставить ногу на точку опоры.

В первый раз мои руки соскальзывают, я царапаю ладонь о кусок металлической проволоки, выступает кровь, но я не чувствую никакой боли. Адреналин поддерживает меня, наделяя сверхспособностью превозмогать собственное поломанное тело. Я делаю еще одну попытку, наконец, цепляюсь за край решетки, подтягиваюсь на руках, оттолкнувшись ногой от куска арматуры, потом встаю на дверную раму, которая предательски дрожит под моим весом, и перекидываюсь головой вперед через перила лестницы. Не самое изящное прохождение, но я, увы, не могу вернуться к ближайшему сохранению и все переиграть. Пару минут я корчусь от боли, сжимая в зубах веревки от худи, чтобы не закричать. Переведя дыхание, я кидаюсь вверх.

Третий, четвертый, девятый, четырнадцатый.

Вскоре я теряю счет, у меня чернеет в глазах, тело ведет куда-то в сторону, я еле успеваю уцепиться за край ограды, прежде чем сползаю вниз, прислонившись к холодным перилам на лестничной площадке.