Когда терпение лопнуло

Хватка ослабла, деньги оказались у Риты в руках. Глеб вдруг улыбнулся и стал похож на молодого Ди Каприо, Рита отлично понимала его фанаток, готовых убить себя ради одного только взгляда многократного оскароносца. Глеб перестал улыбаться и наваждение исчезло. Прибежала Женя, что-то прошептала на ухо мужу, но тот лишь отмахнулся. Женя обняла его за плечи и поцеловала в макушку, Глеб уже не скрываясь обхватил жену за талию.

– Если захотите проверить что тут и как, то сначала позвоните, пожалуйста, – улыбнулась Женя.

– Разумеется.

Рита положила ключи на столик у зеркала и распрощалась с квартирантами, дверь закрылась как-то слишком поспешно. Чертовски неприятный звук, надо сказать, когда закрывается дверь твоего – собственного! Единственного! – дома, а ты остаешься на улице. Впрочем, новый дом тут недалеко, дорогу перейти, но все равно неприятно. И от неприятных мыслей отлично отвлекает мысль, что пора ну просто галопом лететь не работу, перерыв закончится через семь минут.

– Как пообедали? – невинным голоском поинтересовалась Юлька.

Рита сделала вид, что не расслышала: отвечать, то есть отчитываться совсем не хотелось. Но Юлька не отставала.

– Что заказывали, вкусно было? Он за тебя платил или пополам?

Подошла к столу, присела на край и мило так улыбнулась, ну в точности как инквизитор ведьме перед допросом.

– Мы не обедали, – отрезала Рита. Юлька чуть со стола не свалилась.

– Как? Вы же собирались…

– Мы говорили о работе, – перебила ее Рита, – об отчетах и показателях по инцидентам. И все!

Юлька скептически улыбалась, Ирка чуть шевельнулась, откинула голову назад – это был ее фирменный жест недоверия и нежелания слышать глупости, Анька только что ушами не шевелила и несколько раз привставала на месте.

– Под фикусом о работе, – вздохнула Юлька. – Ритка, научись врать, в жизни это очень помогает. Я сама слышала, как Черников перед тобой за что-то извинялся и приглашал на обед в ресторан через дорогу. Дура, что не пошла, там отличная кухня, говорят. Кстати, что у Черникова с лицом? Он подрался? Когда, с кем, кто победил?

Рита махнула на Юльку подшивкой отчетов, несколько листов вылетели и плавно кружились, опадая. Юлька похватала их на лету, отдала Рите и встала со стола.

– Не будь дурой, – негромко сказала она, – счастье само плывет тебе в руки. Закон кармы еще никто не отменял! – Юлька резко повернулась, и Анька спряталась за монитор.

– Рита, Черников – заместитель Тарновского, – веско сказала Ирка.

– Я в курсе, – отозвалась Рита. Разговор начинал напрягать, особенно неприятно, что завели его в присутствии Аньки, а та во всю уши греет, и понятно, что Соловьева скоро окажется в курсе дел. Или черт с ним, вернее, с ней?

– И через год-два он станет начальником службы безопасности банка – Ирка повернулась к Рите. – Мне продолжать, или сама сообразишь? Делай выводы.

«Дура». Нет, этого Ирка говорить, не стала она внимательно посмотрела на Риту и вернулась к своим каталогам. Анька поспешно собирала бумажки со стола, схватилась за рабочий телефон и что-то шептала в трубку.

– Ты с ним будешь в шоколаде, – подвела итог Юлька, – ну, и про нас не забудешь.

И заулыбалась, поганка, послала Рите воздушный поцелуй. Анька вскочила и, сгорбившись, побежала к соловьевскому кабинету, постучала почтительно и пропала в «берлоге». Юлька в своей манере оскорбила Аньку с двух рук и принялась раскладывать на столе коробочки с лекарствами.

Чего там Черников будет делать через год, два, три или уже завтра, Риту не интересовало. Она рассчитывала на полгода, а получила лишь половину и поэтому торопилась, очень торопилась. О квартирантах постаралась забыть, как бы сердце ни болело за свое, пусть, временно, но отданное чужим людям, жилье. Решила, что проведает их через полтора месяца, хоть каждый день смотрела на окна уже родного почти дома. И каждый день после работы наступала вторая смена: острые, как хирургические, ножницы, скотч и прогулка со «склейками» к банкоматам. Решила не искушать судьбу и поначалу сунулась к сторонним, но, когда три из пяти выплюнули склейки, а один утащил фальшивку в свои недра, не зачислив на карту, вернулась к «своим», проверенным. Через неделю рожа начальницы сделалась уж вовсе невозможной, злобно-озабоченной, Соловьева молча проскакивала мимо и запиралась в кабинете, точно боялась чего-то. Ирке удалось заглянуть туда пару раз, она сообщила, что «наша грымза» сидит, обложившись бумагами чуть ли не по самую макушку и тупо пялится в них.