Когда тигр спустился с горы

– Здесь! Здесь, рядом… черт, Хюньли, отведи Малли в сторону, пока она не перепугала Пылук окончательно!

Услышав негодующий голос Сыюй, Тии обессиленно привалились спиной к стене сарая, позволили себе немного расслабиться, чего им так хотелось с тех пор, как начался этот кошмар. Им казалось, что они буквально обливаются потом, и все силы, благодаря которым им удавалось сидеть прямо и беседовать с тиграми, внезапно покинули их.

Когда они в следующий раз подняли взгляд, какой-то сосредоточенный мужчина склонялся над Баосо, а крепкая и рослая женщина стояла рядом и протягивала руку. Тии взялись за нее не задумываясь и чуть не рухнули в объятия женщины, прежде чем сумели выпрямиться. Сыюй с усмешкой похлопала их по плечу.

– Небось уже не чаяли выбраться? – спросила она.

Прежде чем Тии ответили, мужчина, который склонялся над Баосо, поставил его, подхватив под плечо. К удивлению Тии, Баосо был в сознании, и хотя его глаза оставались немного затуманенными, их взгляд стал осмысленным.

– Надо показать его врачу и жрецу – чтобы убедиться, что в него ничто не вселилось, пока он лежал без чувств.

Рослая женщина закивала, а Тии, несмотря на изнеможение, с любопытством отметили, что спирали из шерсти мамонта, нашитые на плечо незнакомки, унизаны резными бусинами из моржовой кости, а у Сыюй на таких же спиралях бус нет.

– Хорошо, что мы как раз сопровождали Великую Звезду до Борсуна. На закате мы собирались устроить привал, но Малли вся издергалась, останавливаться никак не желала, а ты же знаешь: если Малли против, то и Суни тоже.

Сыюй, успокаивающая Пылук, с усмешкой обернулась.

– К счастью для всех нас. Спасибо за спасение. Я уж боялась, что у служителя не хватит историй до того момента, как вы подоспеете, но этих историй оказалось в самый раз.

– Но как, скажи на милость, ты узнала, что они едут сюда? – спросили Тии, и Сыюй засмеялись.

– Это не я, а Пылук. Некоторое время назад она заволновалась. С кем-то разговаривала, а она у меня совсем не дурочка, верно? – заворковала Сыюй, подняла руку и похлопала Пылук по плечу. Мамонт покачнулся с явно самодовольным видом и толкнул хоботом всадницу в бок.

– А она как узнала? – озадаченно спросили Тии.

– По звукам, которые мы не слышим, – объяснила Хюньли. – Ну, это я так думаю.

– А дядя говорит, это родственные узы. Мамонты всегда могут поговорить со своей родней, как бы далеко они ни находились друг от друга. А Пылук – троюродная сестра Малли с материнской стороны. Наверное, в этом все дело.

– Еще твой дядя считает, что на каждое солнцестояние им надо давать мясо. А это неправильно.

Вдруг обе, похоже, вспомнили о том, что рядом Тии. И смутились – то ли оттого, что посторонний услышал, как они препираются, то ли что чуть не выдали секреты своего ремесла. Так или иначе, Хюньли сразу сменила тему.

– А вы, служитель… что скажете про себя?

– Мне надо было попасть на другую сторону перевала, а затем на юг, в Кефи. Сыюй любезно согласилась доставить меня до путевой станции, а тут… тигры.

Хюньли рассмеялась, ее глаза утонули в жизнерадостных морщинах.

– «А тут тигры» – в самую точку. Наверное, те трое, вести о которых передавали по цепочке. Будем смотреть в оба. Скорее всего, вскоре Ингруск назначит награду за их шкуры.

При этих словах Тии ощутили невольный укол сожаления. Не то чтобы они не знали, что за преступников-людей назначают награду так же, как и за тигров, но было в этом что-то… пожалуй, печальное. Если череп Синь Лоан повесят на ледяной стене Ингруска, живой она останется лишь в архивах Поющих Холмов.

– Ну, Борсун немного в стороне от вашего пути, но там вы наверняка найдете желающих вас подвезти, – заявила Хюньли, принимая решение.

– Но… мы ведь сначала немного поспим, да? – жалобно спросили Тии, а Хюньли добродушно хлопнула их по плечу.

– Конечно, мы же не дикари какие-нибудь. Так что давайте, прикорните в доме. Вид у вас такой, будто по вам мамонт потоптался.

Тии повернулись и сразу попали в объятия Сыюй.

– Для служителя с юга вы держались неплохо, – весело похвалила она. – Идите поспите. И пусть вам приснится мясо.

Ноги Тии так тряслись, что они всерьез опасались не дойти до двери путевой станции. Земля будто кренилась под ними, по краям поля зрения мерещились оранжевые и черные пятна.

Они чуть было не уснули на ходу, как вдруг что-то заставило их повернуть голову, и они вытаращили глаза.

По краю поляны вышагивал гигантский самец, поставив уши торчком и покачивая головой. Он не был оседлан, но его изогнутые бивни заканчивались наконечниками из блестящей полированной стали. По предположениям Тии, его спина находилась чуть ли не вровень с крышей путевой станции, он был гораздо крупнее самок, тяжелее и массивнее.

«Благородный мамонт, – подсказала память Тии. – Это они форсировали переправы Ко-анама. Один из таких исполинов выломал ворота Дворца лучезарного света, впуская зиму в Ань…»