Когда тигр спустился с горы

Сыюй вытаращила глаза, но тут женщина вернулась. Отблеск костра играл на нитях гранатов, которыми была расшита ее плотная черная туника – с высоким воротником, как аньские халаты, но длиной почти до украшенных сверкающими камнями туфелек и с разрезами по бокам до самой талии. На ногах у нее были широкие штаны из белого шелка, с мочек ушей свисали необработанные рубины, губы она выкрасила в красный цвет. Но кристаллы льда не таяли в волосах этой прекрасной, по-летнему одетой женщины, указывая, что она отнюдь не человек.

Но разумное существо и царица, и если мы не будем забывать об этом, все может сложиться удачно.

Тигрица устроилась на земле у входа в сарай, чувствуя себя непринужденно, словно правительница в своем дворце. Минуту погодя две ее сестры улеглись по обе стороны от нее, и она вытянулась между ними, положив ноги на живот одной и закинув руку другой на шею.

– Я Хо Синь Лоан, а это мои сестры Синь Хоа и Синь Кам. Я царица Кабаньих Хребтов и окрестностей до самой Зеленой горы. Назовите мне свои имена.

У народа Сыюй горы, где они сейчас находились, назывались по-другому, но Тии далеко не в первый раз сталкивались с различиями в топонимике. Насколько Тии могли судить, тигрица только что заявила свои права на всю горную цепь и большую часть территории, известную на севере как Огай. Огайцы удивились бы, обнаружив, что ими правит тигрица, – впрочем, она явно не требовала уплаты налогов и исполнения воинской повинности.

– Ваше Величество, я Сыюй, дочь Халаня, потомка рода Журавля из Исая. А это Пылук от Киеан из Лотука.

Тигрица кивнула и выжидательно перевела взгляд на Тии.

– Госпожа, я служитель Тии из обители Поющие Холмы. Я здесь затем…

– Чтобы стать ужином, полагаю, – любезно закончила тигрица. – Вы им станете, все трое. А мамонт может отправляться домой, если хочет.

– Этот мамонт… – вспыльчиво начала Сыюй, но получила толчок локтем в бок от Тии и умолкла.

– Боюсь, нашими законами это не допускается, – повторили Тии. – Госпожа, на самом деле я здесь, чтобы послушать ваши рассказы и прославить ваше имя.

– Лесть, служитель, – отозвалась тигрица, – не слишком хороша на вкус, и желудок она не наполнит.

– История, госпожа, – с надеждой ответили Тии. – История и ваше место в ней. Нам известно о Хо Донг Винь, Хо Тхи Тхао и…

– Хо Тхи Тхао?

Голос тигрицы прозвучал резко, обе ее сестры выпрямились, прищурились и воинственно встопорщили усы.

– Служитель, что вы натворили? – сухо спросила Сыюй, и Тии подавили желание отпрянуть при виде настолько хищного интереса.

– Что ты знаешь о Хо Тхи Тхао? – спросила тигрица.

– Ну, моя работа – скорее выяснить, что знаете вы, – спохватившись в последнюю минуту, Тии не стали улыбаться. Улыбка обнажает зубы, а Тии знали, что их зубы не идут ни в какое сравнение с тигриными. – В Поющих Холмах ведут архивы и занимаются исследованиями, и мне точно известно, что нам очень хотелось бы получить ваше описание свадьбы Хо Тхи Тхао.

– «Наше описание», – передразнила тигрица. – Ты имеешь в виду – истинное.

– Разумеется, – жизнерадостно согласились Тии.

– Нет, вряд ли.

– В таком случае…

– Нет, думаю, это ты расскажешь нам то, что тебе известно, – решила Синь Лоан.

– А мы укажем, в чем ты ошибаешься, – резко зарычала Синь Хоа, и ее голос напоминал грохот падающих камней. – Мы тебя поправим.

– Так что лучше тебе ошибаться пореже, – посоветовала Синь Кам голосом, подобным бурлению опасных вод.

– Что вы творите? – прошипела Сыюй.

– Рассказываю историю, – объяснили Тии, жалея, что рядом нет Почти-Блистательной и некому отчитать их за безрассудную выходку.

Тигрицы терпеливо ждали, пока Сыюй и Тии разводили костер, Синь Кам даже ненадолго обернулась человеком, чтобы принести охапку дров из-за путевой станции. Она была моложе Синь Лоан; Тии предположили, что моложе не только она, но и Синь Хоа, увидев, как обе тушуются перед сестрой. Принимая дрова, Тии заметили, что лицо Синь Кам совершенно неподвижно, словно она не привыкла к человеческому облику, и что от нее пахнет глиной, холодом и чистым мехом.

Пока Тии подбрасывали дрова в костер, Пылук издала тревожный стон и переступила с ноги на ногу, как взволнованный ребенок. Она тихонько толкнула Тии хоботом, словно пытаясь обратить ее внимание на трех хищниц, расположившихся у входа в сарай.

– Знаю, детка, – отозвались Тии. – Ничего.

– Может, и так, – пробормотала Сыюй и встала со своего места рядом с Баосо. – Он ненадолго пришел в себя и успел сказать только несколько слов и попросить воды. Состояние у него так себе, но он продержится. Если нас всех не съедят.

– Так ведь могло быть гораздо хуже, – весело откликнулась Синь Лоан. – Сейчас его сердце бьется ровно, а не скачет, как заяц на празднике солнца.

Сыюй скривилась, а Тии напомнили себе, насколько острый у тигров слух.