Когда тигр спустился с горы

– Это монетка… достоинством в один сэн, или четыре фи, – указала Дьеу, но ее собеседница покачала головой.

– Ничего она не стоит, – объявила она и шлепнула Дьеу по руке так, что монетка упала на землю и покатилась прочь. – Что ты мне дашь вместо нее?

– Эм-м… могу прочитать молитву о скорбящих и страждущих мира…

– Нет, не хочу. Что еще у тебя есть?

От женщины все еще пахло сытостью, но что-то в ее голосе указывало, что это временное состояние, а в ее глазах, круглых и очень красивых, вдруг отразился острый голод.

– У меня… у меня есть лепешки из рисовой пасты.

– О! – удивленно воскликнула женщина. – Тогда хорошо. Доставай их.

Только этими рисовыми лепешками Дьеу и предстояло питаться следующие два дня, но она рассудила, что шансов прожить эти два дня у нее прибавится, если сейчас она поделится своей единственной едой. И, достав их по одной из сумки, она отдала их женщине.

К ее удивлению, женщина заставила ее сесть рядом с ней перед святилищем, отпустила ее руку и разделила лепешки между ними.

– Можешь сбежать, если хочешь, – сказала женщина сухо…

– Нет, она сказала это добродушно, – пробурчала Синь Хоа, хотя Тии думали, что она дремлет.

– Что, простите?

– В ее словах не было злости, – сонно пояснила Синь Хоа. – Это любезность. Позволение. Знак внимания.

– Я запомню, – пообещали Тии и продолжали.

– Можешь сбежать, если хочешь, – добродушно сказала женщина, – а можешь остаться и поесть.

Дьеу, которая ничего не ела с самого рассвета, посмотрела на протянувшуюся перед ней длинную дорогу, потом на рисовые лепешки. Рассудок советовал ей бежать, живот – съесть хотя бы одну лепешку, пока можно, а за время странствий живот Дьеу научился выражаться очень громко и убедительно.

Поплотнее запахнувшись в свой дорожный соломенный плащ, Дьеу деликатно откусывала от одной рисовой лепешки, пока женщина расправлялась с остальными, пережевывая их с отрешенным выражением на лице. Пока они ели, Дьеу все отчетливее понимала, что рисовые лепешки женщину нисколько не прельщают, зато она с живым интересом поглядывает на нее, Дьеу, изучает ее от верха шерстяной шапочки до обернутых тряпьем пальцев ног, обутых в сандалии.

Наконец на лежащем между ними пятнистом вощеном листе, в который были завернуты лепешки, осталась всего одна, и обе сотрапезницы задумчиво уставились на нее.

– Что ж, – немного погодя произнесла женщина. – Вот…

Дьеу удивленно моргнула, увидев, как женщина взяла последнюю лепешку и разломила ее надвое. Потом придирчиво изучила обе части и наконец протянула Дьеу ту, что была побольше. Дьеу протянула руку, но женщина поднесла половинку лепешки к ее губам, будто ребенку.

Нерешительно, только потому, что она не хотела обидеть незнакомку и вдобавок была очень голодна, Дьеу открыла рот и позволила накормить ее рисовой лепешкой.

– Вот и все, – удовлетворенно сказала женщина и встала.

Оказалось, что ростом она ниже Дьеу, едва достает ей до подбородка, но в толщину превосходит ее вдвое, если не больше. Глядя на нее сверху вниз, Дьеу точно так же не чувствовала себя в безопасности, как и раньше, сидя рядом с ней на земле и ужиная рисовыми лепешками.

– Вот и все, – эхом повторила Дьеу, и женщина кивнула без улыбки, только зажмурилась на миг.

– Мое имя Хо Тхи Тхао. Твое имя я спрошу, когда буду уверена, что хочу знать его.

– А ты захочешь? В смысле, знать? – растерянно спросила Дьеу.

– Ну, это мы еще поглядим. А сейчас пойдем со мной.

– Ну и ну! – по лицу Синь Лоан прошла легкая тень возмущения. – Хочешь сказать, она не знала?

Услышав тон, которым тигрица задала вопрос, Тии подняли брови.

– Она знала, что сидит рядом с тем, кто способен съесть ее, госпожа, – учтиво отозвались они.

Синь Кам раздраженно пряднула ушами.

– Она так и не поняла, что Хо Тхи Тхао заигрывает с ней! Та повела себя так мило и романтично, а Дьеу даже не оценила этого!

– Как так? – удивились Тии и достали письменные принадлежности, потому что тигрицы были правы: даже если они не выживут, в обители Поющих Холмов непременно придут в восторг, узнав такие подробности. Может, Тии даже удостоятся личной таблички в зале самых достойных. Не то чтобы утешение, но мысль приятная. И они открыли чистую страницу, придвинувшись поближе к костру.

– Так полагается начинать ритуал ухаживания, – чопорным тоном разъяснила Синь Лоан. – А наша прародительница была образцом благопристойности и страстности. В нынешние не столь славные времена для тигра обычное дело заключить брачный союз с первой мало-мальски подходящей тварью, встреченной где-нибудь на лесной тропе.

Она протянула руку и дернула Синь Хоа за хвост, вызвав у сонной тигрицы ворчание, а у Синь Кам – ухмылку. Тии заметили, что чем дольше они беседуют, тем непринужденнее звучат голоса тигриц, тем меньше в них сыплющихся камней и угрозы.

– Разделив предложенную Дьеу еду, она проявила… нежные чувства и заинтересованность. Назвав свое имя и не спросив имени Дьеу, она открыла путь.

– Открыла путь – к чему? – спросили Тии, невольно увлекаясь.

Синь Лоан взмахнула полной рукой.