Когда тигр спустился с горы

— Ладно. Только чтобы вы не умерли, веря в несусветную чепуху.

Три дня и три ночи Хо Тхи Тхао бродила по улицам Аньфи, и к концу этого времени все двери были закрыты перед ней, а в животе у нее стало пусто, как в барабане. Она убивала, потому что злилась, и не ела то, что убила, потому что на сердце у нее лежала тяжесть.

Двигалась она все медленнее, уставала все сильнее, и голова у нее кружилась от едких насмешек призраков и ярких огней. Тигры не могут долго обходиться без еды, голодная юность Хо Тхи Тхао осталась в далеком прошлом. Она изнывала от голода, и огонь, живший у нее в сердце, мало-помалу начинал угасать.

Наконец однажды поздно ночью она нашла Дьеу, которая вновь заключила брачный союз — была наряжена в красные одеяния с черной отделкой, ее лицо казалось бледным, как снег при свете луны. От нее пахло несчастьем, пахло раскаянием, и она стояла в золотой клетке, отгораживающей ее от городской суеты.

— Надо же, каких высот ты достигла! — злобно процедила Хо Тхи Тхао. — Только посмотри, сколько народу собралось на твою свадьбу! А ты-то как счастлива!

— Я вовсе не счастлива, — возразила Дьеу, на лице которой отражалась безграничная скорбь. — Я совершила ужасную ошибку.

— И что же это была за ошибка? — спросила Хо Тхи Тхао, желая услышать все самое плохое, что только можно сказать о новом супруге Дьеу.

— Я скверно обошлась с тобой, — к изумлению Хо Тхи Тхао ответила Дьеу. — Не надо было мне бросать тебя. Не надо было морить тебя голодом. Если ты позволишь мне кормить тебя, я пойду с тобой в горы, и единственным именем, которое я стану повторять в ночи, будет твое имя.

— А я твоего имени даже не знаю, — надменно произнесла Хо Тхи Тхао. — Я не спрашивала его.

— Так спроси сейчас, — взмолилась Дьеу, но, несмотря на голод, Хо Тхи Тхао обуяла страшная гордыня.

— Не стану я спрашивать имя женщины, на которой свадебный наряд, — с достоинством заявила Хо Тхи Тхао.

— Прекрасно, — отозвалась Дьеу и, к ужасу и любопытству всех гостей, принялась раздеваться в золотой клетке. Первым был сброшен роскошный красный халат с черной отделкой, затем — бледно-зеленый нижний халат, такой тонкий, что мог порваться от дуновения. Потом Дьеу сбросила юбку и отшвырнула ее ногой, потом избавилась от вышитого пояса, охватывающего грудь.

— Разуваться я не стану, — предупредила она.

— Да мне все равно, — сказала Хо Тхи Тхао, водя по ней взглядом сверху вниз и снизу вверх.

— А теперь спроси, как меня зовут.

— Я слишком голодна, чтобы думать об этом, — Хо Тхи Тхао чувствовала, как земля уходит у нее из-под ног. — И есть стану только из твоих рук.

Дьеу не стала колебаться. Она поднесла ладонь ко рту, и хотя ее зубы были мелкими и прискорбно-человеческими, она впилась ими в мякоть ладони так, что потекла кровь, и Хо Тхи Тхао чуть не лишилась чувств от голода и любви.

Дьеу просунула окровавленную руку между прутьями клетки, и Хо Тхи Тхао алчно слизнула с нее кровь и на миг сжала руку Дьеу в зубах, но тут же опомнилась. Когда она отпустила руку, голова у нее кружилась уже от счастья, на Дьеу она взглянула с улыбкой блаженства на лице.

— Спроси мое имя, — велела Дьеу, и Хо Тхи Тхао послушно кивнула.

— Назови мне свое имя, — попросила она. — Теперь я хочу его.

— Мое имя — Чынг Дьеу, — объявила Дьеу, и тогда тигрица одним ударом разбила ее клетку и унесла свою супругу прочь под крики ее несостоявшегося мужа и его семьи.

Вместе они проделали обратный путь до самых Кабаньих Хребтов, и все оставшиеся им вечера Хо Тхи Тхао ела с рук жены и целовала сначала шрам на ее ладони, а потом покрывала поцелуями ее всю. Они жили в сытости и довольстве, пока не стали костями, и даже их кости были счастливы, становясь белыми и острыми, как зубы в лунном свете.

Глава 11

Все шестеро — или семеро, если считать вместе с Пылук, — молчали, Синь Лоан закончила рассказ. Тии гадали, действительно ли небо за тигрицами слегка посветлело, воздух потеплел и дышать стало легче.

— Безмерно благодарю за вашу историю, госпожа, — произнесли Тии, разминая руку, которой писали. — Какая удача, что вы решили поведать ее нам.

— Еще бы ты не удача! — резко ответила Синь Лоан. — Надеюсь, тебе удалось записать все в точности, потому что теперь мы тебя съедим.

— Ой, не надо! — воскликнула Синь Кам, и старшая сестра в досаде обернулась к ней.

— Я голодна, и ты наверняка тоже…

— Я схожу и принесу нам корову из какого-нибудь хлева в долине, — пообещала Синь Кам, — а если не найду корову, вернусь с местным крестьянином. Но я хочу послушать еще какую-нибудь историю служителя.

— Новая история будет не лучше этой, — возразила Синь Лоан.

— И тогда мы ее поправим, — живо подхватила Синь Кам, но Синь Лоан покачала головой.

— Я устала от исправлений, — сказала она. — Мне скучно, сидеть жестко, я голодная, и если у вас есть хоть крупица здравого смысла, вы бы тоже…

Разговор на повышенных тонах разбудил Синь Хоа, которая попыталась дать шлепка наугад, до какой сестры дотянется. Но, к несчастью, дотянулась не до Синь Кам, а до Синь Лоан, получила ответную затрещину по носу, заворчала и наконец начала просыпаться.