Когда туфли не жмут. Беседы по историям даосского мистика Чжуан-цзы

Пришло осеннее половодье. Тысячи бурных потоков стали неистово вливаться в реку Хуанхэ. Поднявшись, она разлилась настолько, что, глядя на другой берег, невозможно было отличить буйвола от лошади.

И тогда бог реки рассмеялся, с восторгом думая о том, что вся красота мира оказалась в его владении.

И вот он устремился вниз по течению, пока не пришел к океану. Там он окинул взглядом пустой горизонт, простиравшийся поверх волн на востоке, и лицо его вытянулось.

Вглядываясь в далекий горизонт, он пришел в себя и пробормотал, обращаясь к богу океана: «Ну что же, верна пословица: „Тот, у кого есть сотня идей, думает, что знает больше любого другого“. Так и я. Только сейчас я увидел, что такое пространство!»

Бог океана ответил: «Можно ли беседовать о море с колодезной лягушкой? Можно ли беседовать со стрекозой о льде? И можно ли беседовать о путях жизни с доктором философии?»

* * *

Жизнь – это переживание, а не теория. Она не нуждается в объяснении. Она здесь, во всем своем великолепии, просто чтобы ее проживать, наслаждаться и радоваться ей. Это не загадка, это тайна. Загадка – это то, что можно решить; тайна – это то, что решить невозможно. Тайна – это то, с чем можно стать единым; в ней можно раствориться, с ней можно слиться – вы сами можете стать таинственными. В этом состоит различие между философией и религией. Философия считает, что жизнь – это загадка; ее нужно решить, найти объяснения, построить теории, догмы. Философия полагает, что должен быть какой-то ответ, что жизнь – это знак вопроса, над которым нужно усердно работать. Конечно, если вы воспринимаете жизнь как вопросительный знак, ваши усилия становятся интеллектуальными. Само предположение, что жизнь – это вопрос, заставляет вас прикладывать все больше и больше интеллектуальных усилий, и в поисках ответа вы выбираете теории.

Религия утверждает, что воспринимать жизнь как знак вопроса в корне неверно. Она – не вопрос; она здесь, без вопросительного знака. Она здесь, как открытый секрет; она – приглашение. Вы должны стать гостем, вы должны в нее войти. Она готова и приветствует вас – не боритесь с ней! Она – не вопрос, не пытайтесь ее решить! Она – не загадка. Входите и становитесь с ней едиными, и тогда вы ее познаете. Познание возникнет из вашей тотальности, а не из интеллекта. Интеллект – это частичное усилие, а жизни нужно, чтобы вы были с ней полностью, чтобы вы текли вместе с ней, были настолько едины с ней, что не смогли бы ощутить, что есть что, не смогли бы почувствовать, где кончаетесь вы и где начинается жизнь. Жизнь полностью становится вами, вы полностью становитесь жизнью. Вот что такое спасение. Это не решение, а спасение.

Это то, что индусы называют мокшей: не теория, не умозаключение, а совершенно иной способ жить вместе с Существованием. Он не ориентирован на голову. По сути, вы становитесь безголовыми, утрачиваете все различия; периферия растворяется – вы совсем как капля в океане. Вы теряете собственные границы и обретаете космические бесконечные границы.

Прежде всего нужно понять следующее: не стоит воспринимать жизнь как вопрос. Как только вы начнете принимать ее за вопрос, вы окажетесь в беде; вы уже пошли по неправильному пути – он приведет в тупик. Где-нибудь, в какой-нибудь теории, вы застрянете. Каждый человек застревает в какой-то теории, и тогда ему очень трудно эту теорию отбросить. Вы цепляетесь за нее, потому что вопрос вас пугает. По крайней мере, теория – это хоть какое-то утешение, по крайней мере, вы чувствуете, что вы знаете. Вы не знаете! Ум не может знать, ум может лишь теоретизировать. Он может все быстрее и быстрее плести слова, может играть словами, переставлять их, но все они – лишь интерпретации; не реальность, а всего лишь ваша интерпретация реальности.

Это в точности как карта. Вы видите карту Индии? Вы можете все время носить эту карту с собой, можете продолжать думать, что носите Индию в своем кармане, но карта – это не страна. У вас может быть теория о розе, о том, что такое роза. У вас даже может быть фотография розы, но фотография – это всего лишь фотография, она не заключает в себе ничего от живого явления, которое представляет собой роза.