Когда туфли не жмут. Беседы по историям даосского мистика Чжуан-цзы

С помощью знания вы усиливаете свое эго. Поэтому если кто-то говорит, что посредством ума нельзя получить знание, эго просто становится глухим. Оно никогда не слушает такие вещи, потому что это опасно. Ум говорит: «Это тоже теория». Ум говорит: «Даже анти-философия – это философия, даже Чжуан-цзы – философ». Тогда все улажено, и вы снова уходите в свои интерпретации. Но запомните: Чжуан-цзы – не философ, так же как и я.

Философия – это отношение к жизни. «Отношение» означает выбор, а выбор может быть только фрагментарным.

Мистик никогда не выбирает. Он смотрит на Целое без какого бы то ни было выбора со своей стороны, он не становится выбирающим. Если вы выбираете, то сразу же возникает проблема, потому что жизнь противоречива. Жизнь существует посредством противоречий, и это прекрасно – то, как жизнь справляется с невозможным. Ночь и день существуют как соседи, по сути, они даже не соседи – день растворяется в ночи и становится ночью; ночь, в свою очередь, растворяется в дне и становится днем. Любовь и ненависть существуют вместе: любовь растворяется и становится ненавистью, ненависть растворяется и становится любовью. Жизнь и смерть существуют вместе: жизнь все время переходит в смерть, а смерть все время переходит снова в жизнь. Существование противоречиво, но между полярными противоположностями существует глубокая гармония.

Для ума это выглядит невозможным, такого не может быть. Как противоположности могут существовать вместе? Как может существовать гармония между жизнью и смертью? Как может существовать гармония между любовью и ненавистью? Ум говорит: «Любовь никак не может быть ненавистью, а ненависть никак не может быть любовью». Ум говорит: «А – это А, а Б – это Б, и А никак не может быть Б». Ум логичен, а жизнь противоречива; вот почему они никогда не встречаются. Поэтому, если вы говорите, что этот человек хороший, вы не можете поверить, что этот человек также и плохой. Но такова жизнь: внутри святого живет грешник, а внутри грешника живет святой. Только логика бывает ясно очерченной, с границами, определениями.

У жизни нет четких границ, она переходит в противоположность. Просто посмотрите: в какое-то мгновение вы можете быть святым, а в следующее – грешником. Разве это проблема для жизни? В какое-то мгновение вы можете быть грешником, а в следующее мгновение можете подняться выше и стать святым. Разве это проблема?

Посмотрите на это внутреннее явление: как все перетекает в свою противоположность, как противоположности существуют вместе. Вы счастливы, счастливы как цветок, как звезда, и неожиданно вам становится грустно. Посмотрите… является ли эта грусть чем-то отдельным от вашего счастья? Или в грусть превратилась та же самая энергия? Кто был счастливым и кто сейчас грустит? Живут внутри вас два человека, или это один и тот же человек с разными настроениями? Одна и та же энергия все время находится в движении: временами она грустная, а временами счастливая. Если вы это понимаете, вы не создаете противоречия между двумя этими состояниями. И тогда у вашей грусти появляется привкус счастья, а ваше счастье приобретает глубину грусти.

Если будда печален, вы ощутите в его печали блаженство, вы ощутите скрытое течение сострадания. Его печаль прекрасна. А если будда счастлив, и если вы глубоко всмотритесь и понаблюдаете, вы ощутите, что в его счастье есть глубина – та же самая глубина, которая всегда присутствует в грусти. Его счастье не поверхностно.

В вашем случае проблема в том, что, когда вы счастливы, вы поверхностны; но когда вы грустны, вы, возможно, погружаетесь глубже, становитесь менее поверхностными. Именно поэтому смех звучит немного поверхностно. Когда вы смеетесь, кажется, что вы смеетесь лишь на периферии; зато когда вы плачете, вы плачете от всего сердца. Очень легко симулировать смех, и очень трудно симулировать слезы. Если слезы не появляются, вызвать их невозможно. Вы можете заставить себя улыбаться, но не можете вынудить себя заплакать. Чем больше вы будете себя заставлять, тем больше будете чувствовать, что слезы не появятся, глаза будут оставаться сухими. У вашей грусти есть глубина, но ваш смех остается поверхностным.

Но когда смеется будда, он смеется так глубоко, как могут проникнуть слезы; а когда он плачет, он плачет так красиво, как вы смеетесь. Противоречия потеряли свою противоречивость, они превратились в единое целое. Именно поэтому понять будду трудно: он стал таким же противоречивым, как само Существование. Он – это абсурдность; теперь он сам стал тайной.

Религиозный человек ищет истину, а философ ищет интерпретации.

Я слышал, что однажды в мужском клубе три профессора философии в рамках публичной дискуссии обсуждали, что самое прекрасное в женщине.

Один философ сказал:

– Это глаза. В глазах – вся женщина; это самая прекрасная часть женского тела.

Второй возразил:

– Я не согласен. Самая прекрасная часть женского лица и тела – волосы; они придают женщине красоту и загадочность.

А третий философ заявил: