Когда ты станешь моей

Он вдохнул ее нежный аромат с цветочными нотами, который действовал на него как наркотик, и его рука потянулась к ее трусикам. Между ее бедер было уже горячо и влажно, и это чувствовалось даже сквозь кружево.

Меган всхлипывала от нетерпения, призывая его взять ее. Прямо здесь и сейчас.

Дарио просунул руку к нежным складкам и начал водить пальцем по чувственному бугорку. Меган снова ахнула, сопротивляясь такой интимной ласке. Но он знал, что ей это нужно не меньше, чем ему.

Сорвав с нее нижнее белье, мужчина широко раздвинул ей ноги.

— Позволь мне, — прорычал он с такой грубостью, которая удивила его самого.

Ее изумленный взгляд затуманился, и все же Меган твердо кивнула в знак согласия.

Безумие началось. Дарио проворно расстегнул брюки и резко вошел в нее.

Как только это произошло, тут же раздался крик, полный боли, и он почувствовал слабое препятствие внутри ее, прежде чем ее лоно туго обволокло его. Слишком туго.

Дарио замер, едва сумев подавить приближающийся с невероятной неотвратимостью оргазм.

— Что за… — Он выругался на итальянском, сраженный неприятным открытием. — Ты девственница? — спросил он, из последних сил сдерживаясь, чтобы не двигаться и не закончить начатое.

Меган спрятало лицо, уткнувшись ему в шею. Ее тело потрясло неведомое до этого вторжение. Сначала ей казалось все таким приятным, но теперь ее лоно не могло справиться с твердым стержнем внутри ее. Она вся напряглась, когда ощутила глубокое проникновение, которое будто обожгло ее.

— Cara… — Дарио коснулся ее щеки. — Ответь мне. Почему ты не сказала мне, что я у тебя первый?

Его идеальный английский теперь звучал с более отчетливым итальянским акцентом. Эти глубокие голубые глаза потемнели от вожделения и смятения, граничащего с настоящим шоком.

— Прости меня, — произнесла Меган, сама не понимая, за что извиняется. Но он выглядел таким ошеломленным, что она не знала, что еще сказать.

Дарио обхватил ее за бедра и осторожно двинулся назад, но она схватила его за ягодицы.

— Не останавливайся. Это не имеет никакого значение. Мне все нравится.

— Но я не хочу сделать тебе больно, — с трудом произнес он.

Почему для него это так важно? Меган хотела спросить его об этом, но еще больше она хотела снова ощутить полное единство их тел.

— Я не хрустальная ваза. Со мной все будет хорошо, — ответила она, вложив в голос все свою уверенность.

Дарио снова выругался на итальянском, его пальцы еще крепче стиснули ее бедра.

— Ты уверена?

Она кивнула, тронутая заботой в его голосе:

— Да, я уверена.

Он опять вошел в нее. Из ее легких будто испарился воздух. Меган чувствовала его в себе каждой клеточкой тела, он наполнил ее собой до предела. Болезненное ощущение продлилось недолго и уступило место наслаждению. Ритмичное движение мужских бедер усиливало его с каждой секундой.

— Ti sente bene?[4] — спросил он на родном языке.

Видимо, знание английского полностью покинуло его.

— Да, мне хорошо, — заверила его Меган.

Наслаждение все росло и росло, стирая боль и смущение, перерождаясь в нечто более великолепное и всепоглощающее. Ее чувствительные соски терлись о его твердую грудь сквозь ткань рубашки, вызывая головокружительный отклик в самом сосредоточении ее женственности.

Глухое похлопывание их тел друг о друга, запах феромонов и пота в воздухе и мягкое биение ее спины о прохладную кожу дивана вдруг отошли на второй план, и все, что Меган слышала, — их тяжелое хриплое дыхание. Дарио вошел в беспощадный неистовый ритм, который никакая сила не могла остановить, а затем его рука скользнула между ними и подушечка большого пальца нежно, но уверенно легла на чувственный бугорок.

Огромная волна неземной неги грозилась захлестнуть ее с головой. Каждый атом ее естества сосредоточился в предвкушении этого момента, требуя разрядки.

Меган обвила ноги вокруг его талии, а руки — вокруг шеи, и застыла в ожидании. Ее переполняла радость, нетерпение и волнение. Она балансировала на грани неописуемого удовольствия и невыносимой боли, как ей казалось, целую вечность. Но на самом деле это продлилось не более доли секунды, и вот ее тело начало извиваться в прекраснейшей агонии.

Ее тонкий крик прорезал тишину и слился с хриплым рычанием Дарио, который судорожно содрогался, выплескивая горячую вязкую влагу внутрь ее.

Что, черт возьми, только что произошло?

Дарио понемногу возвращался к реальности, ожидая, когда его сердце перестанет бешено биться, словно дикая лошадь, стремившаяся на свободу.

Терпкий запах пота, смешавшийся с ароматом апельсиновых цветов, ударил ему в нос. Ткань рубашки, которую он так и не снял, прилипла к его взмокшему телу. Его твердая эрекция наконец начала ослабевать, и тянущая боль в паху утихла.

Он уткнулся лицом в шею Меган и почувствовал беспокойное биение ее пульса.

Дарио не мог пошевелиться и, радуясь тусклому освещению, продолжал обессиленно лежать, все еще находясь внутри ее.

Он знал, что такое хороший секс. Черт, он даже знал, что такое фантастический секс. Но еще никогда Дарио не испытывал настолько яркого оргазма, который будто лишил его частички собственной души.