Когда уйдешь

Ключ вышел наружу, она открыла дверь и лицо тут же сморщилось от отвращения. Вонь внутри стояла неописуемая, смердящая. И это был вовсе не запах тараканов, сырого табака или канализации. Воняло тухлой рыбой и чем-то еще. Дохлятиной. Букашки сразу начали падать с дверного проемы, с внутренней стороны двери и ползти мимо ее ног в подъезд. Девочка с отвращением размазала их по полу после чего сплюнула и выругалась, поймав себя на мысли, что уже очень давно этого не делала. С тех пор, как в ее жизни появится Андрей. С ним она вообще почти не ругалась, не хотела, чтобы он знал каким могучим русским языком она на самом деле владеет. И в мыслях она старалась это пресекать. Но сейчас это были единственные слова, которые она могла сказать в данной ситуации.

Сейчас лучше не вспоминать о прошлом, она и так несколько дней убивалось от светлых воспоминаний, понимая, что скоро всему этому наступит конец, но в памяти вспыхнула та ночь, когда они сидела в наполненном лунным светом подъезде и дрожащей рукой сжимала телефон. Он приехал очень быстро, сразу же как она ему позвонила. Приехал через весь город даже еще не зная, что она уедет с ним на все оставшееся лето, только потому, что она его попросила… Разве можно сомневаться в том, что он ее любит? И он столько раз ей говорил, что никогда не бросит. Несмотря ни на что… Ничто не изменит… Ведь это его слова. Почему же она так в этом убеждена?

Леля закрыла за собой дверь на щеколду и зашагала по узкому коридору в комнату, еще не заметив какой тут грязный пол. Повсюду валялись пустые бутылки и шкурки от семечек. От запаха корицы не осталось и следа. Тараканы ползали по стенам, шкафу, серванту, бардовой завешенной шторе, через которую проникал мрачный тусклый свет. На мамином диване валялись грязные скомканные простыни и от них явно несло запахом нашатыря. На кухонном столе кишели тараканы. Только стряхнув их на пол веником она заметила, что на нем размазаны засохшие рыбьи кишки. Над кухонной раковиной летели большие жирные мухи. Девочка почти сразу поняла, что именно она является источником самого сильного зловония, но не решилась посмотреть, что в ней.

Пробыв внутри несколько минут, она в ужасе выскочила назад на улицу, забыв закрыть за собой дверь. Леля села на скрипучую качелю и с пустыми стеклянными глазами и долго смотрела на битые окна совершенно без всяких мыслей. Тело, спавшее между гаражей, начало что-то ворчать, когда она непроизвольно стала раскачивать себя ногой и двор наполнил звук трущегося друг об друга ржавого металла. К ней подошла бездомная кошка и стала виться вокруг. Но Леля ничего этого не замечала. Кажется, ей снился сон, в котором ее тут не было. Поэтому, когда у нее в сумке зазвонил телефон она не сразу расслышала мелодию, несущуюся к ней откуда-то из далека. Как ненавязчивый будильник, на который ты поставил восьмую сонату Бетховена.

– Ало. – ответила она стараясь придать голосу ясности и хоть сколько-нибудь беспечности.

– Я приехал. Вот, решил позвонить – голос Андрея казался немного охрипшим и поникшим.

– Хорошо. – ответила Леля.

– Родители уже выпустили тебя из своих объятий?

– Угу.

– Ну здорово. Долгожданное воссоединение с дочерью наконец-то случилось. Мама, наверное, приготовила в честь твоего приезда что-нибудь особенное.

– Да. Много чего. – она чуть не подавилась этими словами, вспоминая какой свинарник она для нее оставила.

– Ну давай. Не забудь рассказать им все те истории из лагеря, про которые мы с тобой читали. Пусть думают, что ты классно оторвалась этим летом.

– Конечно…

– Все, не буду отвлекать. Пока.

– Пока…

– Я люблю тебя, Леля.

Он положил трубку, и она зарыдала. Как же все отвратительно и ужасно. В этой квартире невозможно оставаться ни минуты. Только не теперь, не после той шикарной квартиры, в которой она жила два месяца. Не после того, как отвыкла от всего этого. А теперь за время ее отсутствия сундук превратился в настоящую помойку. На кухне повсюду лежали следы копоти, которое образовывались на плите и пачкали кастрюли и чайник. Лампочки снова во всех комнатах торчали взорвавшиеся и теперь свет не горел даже в ванной. Она порезала себе ногу, потому как осколок стекла нашел приют в ее тапочке и был не рад, когда в его обитель так бесцеремонно ворвались. Чтобы промыть рану ей приходилось подсвечивать себе телефоном. Мимоходом она заметила, что в ванне лежали остатки макарон и прочей еды, от которой воняло тухлыми яйцами. Когда она стала смывать все это в трубу оказалась, что та забита и Леля долго с неостанавливающейся кровью на ступне долбила отверстие слива вантузом пока в трубе не начало булькать.