Когда уйдешь

Он разулся, но тапочки проигнорировал. Бесполезная на его взгляд вещь. Андрею было приятнее ходить босиком. Войдя в комнату он скинул с себя намокшую рубашку и завалился на постель. Голый торс украшали кубики. Грудь глубоко дышала. Почему так больно? Он еще никогда не чувствовал себя так хренова как теперь. Боль была не из разряда болит что-то одно, у него болело все. Ему ничего не хотелось, потому что единственное, чего хотелось он запретил себе хотеть.

«Даже если я напишу ей она не ответит. Если ответит, то пошлет и правильно сделает. Потому что ты псих, Андриевский! Самый настоящий псих. После того, что ты сделал никто бы не захотел с тобой общаться»

За окном шумела гроза. Его сводила с ума мысль, что она где-то там. Что она существует, но находится не рядом с ним. Андрей долго сопротивлялся, отказываясь впускать в свою голову эти воспоминания. Боль продолжала щемить его изнутри. Да как такое может быть? Как так то? Он повернулся на бок и застонал. Перед глазами вспыхнуло ее лицо, когда он увидел ее впервые и этой мимолетной слабости оказалось достаточно чтобы сдаться самому себе. Потом он вспомнил как нес ее на руках даже не догадываясь, что будет мечтать вернуть это мгновение назад. Как она стоит рядом с ним, прижавшись дрожащим телом к его груди, а между губ у нее застряла прядь светлых волос. Как в следующий раз он прикоснулся к ним своими губами, а от ее запаха у него кружилась голова…

«Пусть я буду гореть во всех кострах преисподней, но я еще раз ей напишу! Да пусть меня за это казнят хоть завтра, я ничего не могу с собой поделать»

Он достал из кармана брюк свой телефон. То, что она не заблокировала его уже заставило боль немного уняться. Андрей не поздоровался, как не здороваются с человеком, который круглые сутки находится у тебя перед глазами. Просто все это время она не выходила у него из головы.

«Выйдешь если я подъеду?»

Проходит минута, другая. Он уже знает, что она не ответит. Разве можно было рассчитывать на другое? Теперь она боится его, считает ненормальным. Вот если бы она могла понять, что он чувствует…

«Да»

Нет…Не может быть. Она ответила? Андрей приподнялся на локтях и уставился в экран телефона. Значение букв словно выпали из его головы, он как будто забыл две буквы своего родного алфавита. Точно ли «да» означает согласие? Или «да» это скорее «пошел к черту, придурок?»

Он подорвался на ноги со скоростью света, достал из шкафа сухую рубашку и накинул ее на себя. Мама не выдержала и сунула ему в руки зонт, которым он не воспользовался проходя несколько метров от подъезда до своей машины. В груди бил фейерверк. Ему казалось, что он может свернуть горы, изменить направление вращения планет, зажечь давно потухшие звезды. Андрей ехал так быстро, как, наверное, не ездил еще никогда даже ночью по полупустым дорогам. Ливень… и все-таки он был прав. Есть в нем некая закономерность. Что-то связывает эту девчонку с дождем. Нечто неуловимое.

Фонарь еще не успел зажечься, но из-за дождя рано поднялись сумерки. Он написал ей, что встал у арки, она прочитала и ничего не ответила. Пальцы нервно постучали по баранке с изображением короны. Прошло пять минут, десять. А ее все не было. Андрей не верил, что она придет. Минутами ему даже казалось, что ее не существует, что он просто выдумал себе эту девчонку. Но она пришла… появилась из дождя. Ее стук в окно прозвучал как самая большая печаль и радость. Он потянулся, чтобы открыть ей дверь и в салон рядом с ним плюхнулась мокрая насквозь девочка. От нее пахло корицей и дожем. Какой-то невероятный запах. У него перехватило дыхание: это была она, Леля…

– Привет. – сказала она, не понимая откуда у нее взялась эта смелость.

Всего час назад она и представить себе не могла, что снова окажется рядом с ним под этим фонарем возле своего дома. Когда он написал ей она уже забыла, что собиралась его заблокировать. Ей хотелось тысячу раз ответить «приезжай», несмотря на то, что внутренний голос диктовал ей молчать, избегать его.

– Угу. – подавившись своим голосом ответил Андрей, не зная почему так робеет. Ему было страшно на нее смотреть словно она была туманом или радугой и может раствориться прямо у него на глазах. Он посмотрел на ее голые коленки, покрытые мурашками. Опять в платье.

– Т-ты замерзла? Давай я ну… печку включу?

– Хорошо.

– А, и вот еще что. – он пристегнул ее ремнем безопасности – Теперь не убежишь.

Они встретились глазами и впервые за несколько дней его взгляд засверкал. Леля же как всегда выглядела очень грустной.

– Ты не любишь дождь? – спросил он отвернувшись, положив подбородок на кулак и уставившись на сбегающую по лобовому стеклу воду. По небу пробежали раскаты буйного майского грома.

– Почему? – вопросом на вопрос ответила девочка.

– Не знаю. Предполагаю.

– Я люблю дождь. – не думая, что говорил солгала Леля. У нее по волосам сбегала вода. Теплый воздух откуда то спереди согревал ей кожу, но этого казалось недостаточно.

– Кстати, у меня не марк.

– Что?