Когда уходит друг. Как пережить потерю любимого питомца

Итак, если это правда – а у нас нет оснований в это не верить, – выясняется удивительная вещь: беотуки относились к диким волкам так, как мы сегодня относимся к собакам. Я затрагивал эту тему в нескольких книгах, особенно в последней: «Beasts: What Animals Can Teach Us About the Origins of Good and Evil» («Звери: что можно узнать от животных об истоках добра и зла»). Мне не дает покоя вопрос: что заставляет человека бороться со всеми так называемыми другими, непохожими на нас, – сверххищниками мира, в том числе с волками? Но и здесь есть одно исключение: кит-убийца, или косатка. Мы ни разу не слышали, чтобы косатка убила человека, но сами убиваем их тысячами. Имеет ли наша враждебность веские основания? Сомневаюсь. Мы придумали поводы, чтобы оправдать свои действия. На что мы опираемся? На истории об извечной вражде волка и человека. В Норвегии за последние двести лет волк ни разу не напал на человека, а последнего хищника охотники застрелили в 1966 году (в 2016-м в стране насчитывалось шестьдесят восемь волков, и власти потребовали убить сорок семь из них[24]). Между тем в недавно проведенном опросе половина населения заявила, что «очень боится волков». Как видите, это лишь нелепое, безосновательное суждение, которое укоренилось в нашем сознании.

Дуглас Смит, руководитель проекта по волкам в Йеллоустонском национальном парке, также написал мне, что хищников заселили в 1995 году, и вплоть до завершения исследования в 2009-м не было зафиксировано ни одного несчастного случая. Что здесь сказать… Нам невероятно повезло, что давным-давно дикий вид – волки – по непонятным причинам решил разделить с нами свою судьбу и в придачу помог нашим сердцам открыться необыкновенной, трепетной любви. И именно поэтому нам так больно и горько терять собаку.

Глава 2. Они умирают, когда мы не готовы, – и это единственная их вина

Собаки отдают нам себя целиком. Мы – центр их вселенной. Мы – фокус их любви, веры и доверия. Они служат нам за самую малость. Это, без сомнения, лучшая из сделок, когда-либо заключенных человеком.

РОДЖЕР КАРАС[25]

Как и все живое, собаки стареют. Но бывает ли у них старческая деменция? Кстати, надеюсь, слово «маразматик» навсегда исчезнет из нашего лексикона – слишком неприятный у него запашок. Возможно, с возрастом у собак портится характер или они становятся более рассеянными, но в целом, думаю, эта болезнь грозит им в меньшей степени, чем пожилым людям. Как ни крути, наши питомцы – волки в собачьей шкуре (даже если наука придерживается иного мнения на этот счет), а у волков не бывает деменции. Возможно, они просто-напросто до нее не доживают или же с появлением когнитивных нарушений теряют хватку, перестают полноценно участвовать в жизни стаи, и соплеменники их «бросают». Все это лишь догадки; на самом деле мы практически ничего не знаем о жизненном цикле диких животных. Но, мне кажется, деменция обходит собак стороной по одной простой причине: животным не свойственно (конечно, при благоприятных условиях) чувство тревоги, которое изо дня в день подтачивает человека. Тревожность – побочный эффект нашей хваленой способности предвидеть будущее. Я тоже не бессмертный. В семьдесят девять лет я обнаружил, что примеряю на себя ситуации, которые еще недавно воспринимал отстраненно. Я имею в виду все, что связано со старением, немощью и снижением умственных способностей. Моя дочь Симон – медсестра, и в ее обязанности входит выявление потенциальных пациентов с болезнью Альцгеймера. Дошло до того, что я попросил ее провести мне диагностику. Признаюсь, когда я правильно выполнил тест, то выдохнул с облегчением.