Когда умершие приходят во сне

«Всему свое время, и время всякой вещи под небом: время рождаться, и время умирать… время смеяться, и время плакать», — говорится в Священном Писании. Может быть, самое разительное отличие современных людей от людей прошлых эпох — в неумении умирать. Человек подходит к порогу смерти, не столько стараясь всмотреться за его черту, сколько без конца оборачиваясь назад и с ужасом вычисляя все возрастающее расстояние от поры своей молодости. Старость из времени «подготовки к смерти», когда пора подумать о душе, стала временем последнего и решительного боя за место под солнцем, за последние «права»… Она стала временем зависти.

В середине прошлого века один из константинопольских патриархов так говорил о времени умирания: «Я хотел бы умереть после болезни, достаточно долгой, чтобы успеть подготовиться к смерти, и недостаточно длительной, чтобы стать в тягость моим близким. Я хотел бы лежать в комнате у окна и видеть: вот смерть появилась на соседнем холме. Вот она входит в дверь. Вот она поднимается по лестнице. Вот уже стучит в дверь… И я говорю ей: войди. Но подожди. Будь моей гостьей. Дай собраться перед дорогой. Присядь. Ну вот, я готов. Идем!»

В наше время очень многие люди по причине различных суеверий или своего полного равнодушия к вере не приглашают священника к своим тяжелобольным, а порой и умирающим родственникам. В то же время священник, являясь к одру больного со Святыми Дарами, несет с собою не весть о приближающейся смерти, а Божественную благодать, которая врачует немощи и очищает грехи — причину всякой болезни. Божественная благодать, носителем которой является священник, вносит в душу больного не смущение и расстройство, а мир и утешение — если только в нем не погасла искра веры и религиозного чувства.

Тот, кто откладывает приглашение священника к тяжелобольному человеку, причиняет страждущему вред, лишает его нравственного успокоения и целительной силы, которая преподается в Святом Причастии. Сила эта многократно приносила болящим не только облегчение, но и полное исцеление, если на то была воля Божия; воздвигала со смертного ложа тех, от кого отказывались врачи.

Как же поступать в случае тяжелой болезни ближнего? В первую очередь — обратиться в ближайшую православную церковь к священнику с просьбой исповедать болящего и причастить его. При этом болящий должен иметь твердое намерение покаяться в нераскаянных грехах с семилетнего возраста и желание причаститься. Принуждение против воли больного недопустимо.

Священник может исповедовать и причастить только человека православной веры или желающего стать таковым (через Таинство Крещения). Больной должен находиться в сознании, ибо потерявшим чувство невозможно исповедаться и принять Святые Таины.

После исповеди и причащения хорошо соборовать больного, ибо в Таинстве Елеосвящения (Соборования) прощаются грехи, забытые по слабости памяти.

Кто скрывает тяжесть болезни, зная о близкой смерти больного, тот становится соучастником и помощником врага рода человеческого — диавола, лишая умирающего христианской кончины и надежды на блаженное упокоение. Многие люди после смерти их родственника говорят, что «сделали все, как положено»: отпели и устроили поминки. Но никто не задумывается о том, какой великий грех взяли на себя родственники умершего, если по их вине кто-либо из близких ушел в вечность без покаяния и примирения с Богом.

Мы должны верить, что, молясь об усопших, мы молимся в то же время о самих себе, потому что за нашу милость к умершим Господь нам посылает Свою милость, за нашу молитвенную память о них Господь помнит и о нас по Своему милосердию. Мы должны верить, что никакое добро не забывается, не пропадает даром. Всемилостивый Бог по Своей премудрой и всемогущей благости устраивает так: кто молится о покойных, за того после смерти тоже непременно будут молиться.

Священник Вадим Гупало

Спасительная сила поминовения

Следующий случай, передаваемый известным русским святогорцем, также убедительно говорит о силе поминовения усопших.

Один схимник русского Святогорского монастыря пошел в монахи после следующего случая. Живя в молодости беспечно, он любил увеселения, но при всем том был и набожен.

Когда давали в Петербурге театральное представление «Страшный суд» (это было на Масленице), где и он находился, то увидел священную сцену в неприличном месте, вознегодовал на глупость театра и выскочил из него. Через несколько минут после его выхода театр вспыхнул…