Когда умирают боги

Там, в элегантной сводчатой витрине, матушка Киз выставляла тонкие шелковые носовые платки и полотняные ночные рубашки с кружевом, белоснежные замшевые перчатки и бальные платья, достойные самой королевы. Все вещи казались новыми, хотя таковыми не являлись. Некоторые были проданы самими владельцами или слугами, которым эти вещи дарились. Другие попадали в лавку нечестным путем, и для начала с них тщательно удаляли все инициалы или метки, а потом уже выставляли на продажу.

Колокольчик над дверью приятно звякнул, когда Кэт вошла в лавку, принеся с собой запах теплого утра и ветра. Матушка Киз взглянула на нее из-за прилавка и прищурила острые карие глазки: осмотрела дорогое вышитое платье из тафты, оценила сверток в руках у посетительницы, а потом остановила взгляд на ее лице.

Прошло почти десять лет с тех пор, как юная Кэт проскользнула в дверь лавки матушки Киз, но тогда на ней не было ни мягких замшевых перчаток, ни круглой шляпки с изящно подвитым страусовым пером, стоившей столько, что можно было прокормить целое семейство в течение нескольких месяцев. И все же Кэт поняла, что хозяйка сразу ее узнала. Умение матушки Киз запоминать лица и читать по ним вот уже шестьдесят лет, если не больше, спасало ее от тюремных застенков.

Под взглядом старухи Кэт развернула зеленое атласное платье на полированном прилавке между ними и сказала:

— Если бы я служила камеристкой у невестки герцога и моя хозяйка подарила мне такое платье, сказав, что оно больше ей не нужно, думаю, я бы принесла его вам на продажу.

Матушка Киз взглянула на платье и еще сильнее прищурилась, хотя лицо ее осталось бесстрастным. Это была миниатюрная старушка, очень хрупкая, с мелким морщинистым лицом. Она снова подняла взгляд на Кэт.

— Считаете меня тупой?

Кэт рассмеялась.

— Ни в коем случае. А горничная, о которой я вам рассказываю… это ведь она продала вам платье? Так вот, она говорила правду. Леди Эддисон Пиблт действительно подарила горничной бальное платье, после того как свекровь сравнила ее с больной лягушкой.

Матушка Киз заморгала.

— Платье у вас, кто его продал, вы знаете. Так зачем вы здесь?

Кэт выложила гинею на блестящий атлас.

— Я хочу знать, кто его купил.

Матушка Киз поколебалась секунду, но потом подхватила монету быстрыми ловкими пальцами.

— Имен я не знаю, но помню обоих.

Кэт не удивилась. Это было хобби матушки Киз — наблюдать за людьми, изучать, анализировать их поступки — так она развлекалась.

— Странная парочка, — сказала хозяйка магазина. — Можете мне поверить. — Она выжидательно замолчала.

Кэт положила на прилавок вторую монету.

— Так их было двое?

— Верно. Один из них приехал из колоний, южных колоний, судя по выговору. — Она наклонилась к прилавку и заговорила потише: — Как пить дать, африканец. Заметьте, кожа у него не темнее, чем у португальца, зато черты лица выдавали в нем африканца, если понимаете, о чем я. Плоский нос, толстые губы. Здоровый малый. И башка лысая, как у общипанного гуся.

Кэт послушно достала следующую монету.

— А второй? Как он выглядел?

— Это был не мужчина. Девушка. Лондонская девчонка. Молоденькая. Я бы сказала, не больше пятнадцати-шестнадцати лет. Или того моложе. Желтые волосенки, высокая, но в общем неприметная. Она мне плохо запомнилась, разве что глаза.

— А что глаза?

— Очень светлые. Прямо дождевая вода в пасмурный день. Цвета нет — одно отражение.

— А вы случайно не помните, о чем они говорили?

Матушка Киз уставилась в окно на марширующих мимо солдат и задумчиво пошлепала губами.

— Ну, не знаю…

Кэт положила на прилавок очередную монету, которая тут же исчезла под крошечной ладошкой.

— Они поспорили немного насчет размера платья. Девчонка все время твердила, что им нужно платье побольше, но африканец уперся, сказав, что и это сгодится. А затем он добавил очень странную фразу.

Старуха опять сделала многозначительную паузу. Подавив нетерпеливый вздох, Кэт достала еще одну монету.

Матушка Киз широко улыбнулась, продемонстрировав на удивление здоровые зубы.

— Он сказал, что такое платье не стыдно надеть на прием в брайтонский Павильон.

ГЛАВА 58

— Я хочу, чтобы ты пошатался вокруг дома леди Куинлан, — сказал Себастьян своему тигру, после того как они вернули шевалье на Сент-Джеймс-стрит. — Посмотри, не удастся ли тебе узнать, что делала ее светлость в тот день, когда убили Гиневру Англесси.

— Вы думаете, леди Куинлан укокошила родную сестру? — удивленно пискнул Том.

— Я думаю, что не мешало бы выяснить, чем она занималась в прошлую среду.

— Я все разузнаю, не сомневайтесь, — пообещал Том.

— И попытайся на этот раз не попасться в лапы патрулю, слышишь? — буркнул Себастьян.

— Да я ни за что… — начал Том, когда они свернули на Брук-стрит, но тут же осекся и сказал: — Вот-те на! Взгляните-ка. Разве это не мисс Кэт?