Когда умолкает кукушка

Девчонка точно, точно слышит ее вопли. Не ребенок, а наказание.

– Лиза, это я! Алена! Выходи! Здесь нельзя оставаться! Это опасно!

Она перевела дыхание. Тишина, только шум ветра. Могла ли Лиза спрятаться в подвале? И где искать вход туда?

– Лиза, я пришла за тобой, выйди ко мне! Пожалуйста!

Тихонько Алена продвигалась по сжавшемуся, как испуганный ребенок, постаревшему дому. Вот ржавая колченогая печка времен блокадного Ленинграда, а ведь раньше здесь располагался камин! Ковры превратились в домотканые половички, точно такие, какие она видела в деревне двадцать лет назад, да и тогда уже они были антиквариатом. Она присела и погладила их ладонью.

«Дом просто демонстрирует наглядно то, что происходит со всеми нами», – сказала Надежда. Да, все люди стареют – но здесь, здесь же нет времени?

Кроме этих злополучных сорока дней, настигающих беглецов.

– Лиза, если ты сейчас не выйдешь! – взвыла Алена в ужасе и с удвоенной скоростью ломанулась вперед по узкому коридору.

– То что? – тихо сказала нахалка, появившись прямо по курсу.

Ветер швырнул что-то тяжелое в окно позади Алены, и стекло разлетелось, как брызги от фонтана. Лиза вскрикнула.

– В это трудно поверить, но дом уменьшается в размерах. Надо немедленно бежать отсюда. Пошли!

– Не пойду.

Девочка уцепилась за стол, как будто Алена стала бы выволакивать ее силой.

– Вы сами звали меня в этот дом, настаивали, чтобы я сюда пришла!

– Но не сегодня! Я ждала тебя весь день после нашей встречи, даже не выходила никуда! А сегодня уже поздно!

– Ну и что, я всегда и всюду опаздываю. Даже родиться умудрилась, когда родители уже ушли!

– Лиза, давай позже обсудим твоих родителей.

– Что же вы ко мне прицепились, Алена Вячеславовна? Бегите, спасайтесь. Я тут останусь.

Она подцепила ногой стул, подтянула к себе и демонстративно уселась.

– От окна хоть отодвинь, горе мое!

Весь дом ходил ходуном, со скрипами и стонами. Сквозь щели между рассохшимися половицами, выкрашенными блекло-рыжей краской, нещадно сквозило. На море бушевал шторм, и в доме было почти совсем темно.

Алене было трудно рассмотреть Лизино лицо, но она знала наизусть эти стиснутые губы, насупленные брови. Переходный возраст, чтоб его.

– Что же вы не сбегаете, Алена Вячеславовна?

– Куда я пойду, когда тут ты у меня?

Лиза промолчала. Алена тоже вдруг устала и не могла найти слов.

– Надо в подвал, – проговорила девочка. – Нас на ОБЖ учили.

– В подвал нельзя. Дом съеживается, понимаешь ты? Нас там прихлопнет, как в капкане.

– Но это же не землетрясение, а просто ветер. Сильный ветер! Нас учили: закрыть щитами окна… – Мимо пролетела тюлевая занавеска, похожая на привидение. Лиза взвизгнула, но попыталась закончить мысль. – Во время урагана укрываются в каменном строении!

Алена вздохнула.

– Понимаешь, Лиза. Это не обычное каменное строение. Ты этот дом раньше видела? Вчера?

– Ну… да.

– Он был очень большим и роскошным. Ты сегодня не удивилась, когда подошла к нему поближе?

– Я не рассматривала! Там было так страшно…

– Дом как будто усох, как трава осенью жухнет, как листья желтеют, опадают. Ты хочешь быть внутри дома, когда он опадет?

Лиза вскочила.

– Я не…

Сверху снова раздался грохот.

У Лизы дрожали губы, но подростковая гордость, она же ослиное упрямство, не позволяла ей уступить.

– Как такое может происходить со зданием?

– Мы сейчас не в своем родном, знакомом мире, если ты не заметила!

– Может, это не дом уменьшается, просто мы подросли, – сказала Лиза.

До Алены не сразу дошло, что это шутка, причем вполне в традиции кэрролловской «Алисы». А еще – уступка.

Потом она хмыкнула:

– Пошли, что ли?

Они двинулись к главному входу. Пол в коридоре казался покатым, как будто дом силился встать на дыбы. Алена нажала на ручку – и ничего не произошло.

– Ты заперла дверь?

– Чем?

Ключа нигде не было. Девчонка тоже потянула и потолкала дверь, но безуспешно.

– Захлопнулась, наверное.

– Или дверь перекосило. К черному ходу!

Снова пришлось пробираться через весь дом. Лиза ухватила Аленино запястье как будто клещами.

В кухне рухнул шкаф, и весь пол был усыпан осколками стекла и всякими допотопными вещами. Среди прочего выделялась разбитая колба песочных часов, лежащая в куче желтого песка. Лиза ринулась вперед, не обращая внимания на хлам, а Алена на мгновение замерла: что-то пристало к отвороту джинсов.

– Постой…

Из кучи диковин ее ногу выбрали, чтобы прицепиться, металлические грабельки для песочницы. Точно такие же, как были у нее в детстве, красные. Она подхватила их и сжала в руке.

– Что это, а, Алена Вячеславовна?

– Не знаю. Игрушка. Бежим!

Они добрались до черного выхода, и девочка сунулась наружу.

– Секунду, – попросила Алена, – я сориентируюсь.

Она закрыла глаза, стараясь взмыть и увидеть Шамана, Лорда и Бабушку, но у нее ничего не вышло.

– Что? – волновалась Лиза.

– Ничего. Побежали!

Они отодвинули тяжелую дверь, висящую на одной петле, и так же, не размыкая рук, бросились прочь от усадьбы.

Алене показалось, что ветер стал слабее. Она взяла курс на ближайшую рощицу, надеясь найти свои потерянные души там.

Добрались. Никого.

Она попросила запыхавшуюся девочку: