Когда умру, я стану снегом

Зря она надеялась, что с приходом новых отношений они станут общаться лучше. Нет, жили так же, будто соседи. Ели вместе, обсуждали, на что тратить деньги в первую очередь. Спали вместе, под тонким одеялом прижавшись друг к другу спасались от холода. Но секс, изредка нарушавший их ночной сон, был безвкусным, неинтересным ни ей, ни мужу.

Неизвестно, куда бы завела ее судьба, не начнись в те года политические изменения в стране. Вдруг зачастили с проверками учреждений, многие засуетились и начали продавать имущество. Практически за бесценок они с Игорем прикупили добротную мебель, обустроили комнату. Он мечтал о покупке телевизора, но Люда считала, что он им совсем ни к чему. Дома-то не живут.

А в конце второго курса вдруг объявили, что училище готовят к закрытию. Руководство обвинили в воровстве и присвоении государственных денег. Жизнь и судьба трех тысяч студентов теперь висела на волоске. Игорь переживал за то, получит ли он диплом, а Люда не понимала, если вдруг… то куда им податься? На съемное жилье не хватит денег, это точно. Свекры не жаждут даже знакомиться и точно не пустят их даже на порог. Бабка Игоря стара, но на её маленький дом уже слетелась стая родственников, дабы ухаживать за старушкой в надежде на лакомый кусочек наследства. А о родне Люды и говорить нечего. Для своей матери она как будто умерла.

Прошел тревожный май, наступил июнь. Закончились основные занятия, началась практика – у каждого курса своя. А Люда занемогла. То ли от нервов, то ли от наступившей жары. Но обмороки были практически каждый день. И питалась ведь она теперь намного лучше, и время подработки сократилось – первокурсники уже разъехались по домам, и в столовой стало на порядок меньше работы. Все стало ясно в один прекрасный день, когда пришла на работу. Учуяв запах вареной говядины, как ошалелая рванула за дверь. До туалета добежала, но порядком успела перепачкаться. Рвало завтраком, желчью, слюной. Она пыталась пить воду из-под крана, чтобы успокоить спазмы желудка, но все начиналось заново…

Лишь через полчаса, кое-как приведя себя в порядок, вернулась на кухню, где встретила понимающий взгляд поварихи тетки Зои. Она уже поджидала ее в раздевалке. Обняла. А Людка разрыдалась. Потому что еще там, в туалете, поняла, что ничему не быть. Что не вытянут, не справятся. Татарочка Зоя шептала какую-то молитву, успокаивала. Потом попросила минутку. Накарябала на салфетке адрес и сунула Людке в руку.

" Сходи. Там укол поставят. Все быстро случится. Не тяни, а то не поможет. Потом еще хуже. Сегодня я отпрошу тебя, скажу, что заболела. Иди, кызым, не тяни…"

20

Из здания столовой вышла сама не своя. Гул в ушах не давал сосредоточиться. Все плыло перед глазами. Села на скамейку. Закусила палец до крови, чтобы не закричать от отчаяния. Ведь это ее первый… Как же так…

Копила денег на подарок мужу к дню рождения в августе. Наверное, это тоже подарок? Не обременять…

Накарябанный на листочке адрес нашла сразу. Частный дом на отшибе Заречной. Еще недавно она ходила на эту улицу подрабатывать в теплицах. А сейчас идет…

Господа молила дать сил. И терпения. Но все оказалось совсем не страшно. Военный медик в отставке принял ее сразу, вежливо обо всем расспросил, смерил давление, осмотрел на кушетке. Дал свое согласие на проведение процедуры.

Из специального металлического бокса достал простерилизованный стеклянный шприц и иглу, аккуратно ввел лекарство в вену. Через полчаса, убедившись, что с пациенткой все в порядке, отпустил ее домой.

Скрутило к вечеру. Как-будто с несварением. Час просидела в туалете, рыдая. Потом подложила тряпок вместо нижнего белья, прилегла на кровать и уснула.

Что-то душило. Или слезы, или руки дяденьки Николая. Сестренки жалобно смотрели на нее и плакали, таща за подол. Мать валялась пьяная, в разорванном платье с ножом в животе… Хотелось очнуться, но не получалось. Было страшно, и тогда она стала звать Игоря. И тут же почувствовала его прохладную руку у себя на лбу.

" Потерпи, Люда, скорую я уже вызвал…"

Чистили. Вытравливали воспаление антибиотиками. Неделю держалась температура. Грозились сделать операцию повторно, если не станет легче. Молилась, просила прощения, просила помочь выздороветь, и она больше никогда, ни-ни…

Потом стало легче. Телу, не душе.

Домой вернулась побитой собакой. Муж, даже если что-то и понял, ничего не сказал. Наступили привычные серые будни.

Диплом Игорь получил, а остальных стали распределять по другим учебным заведениям. Люде повезло, она со своими хорошими оценками смогла перевестись в педучилище. Наверное, Бог ее простил и дал шанс.

21

По ухабистой дороге укачало. Как задремала, не поняла сама. Лишь изредка чувствовала, как на ней заботливо поправляют покрывало. Путь занял чуть больше времени, но что-то подсказывало, что это просто водитель не слишком торопился. Как он догадался о том, что она проснулась, не понятно. Разве что к дыханию прислушивался?

– Чаю будете? Еще бутерброды горячие есть. У меня термобокс хороший, тепло держит.