Когда упадут звёзды

Вне себя от дикой злости, я все еще не до конца понимал, что сейчас происходит. Я повернулся лицом к Лиле. Она сидела на своих коленях, держа в руках фотографию, упавшую со стены. На ней совсем маленькая Лила задувала четыре свечки на торте. Рядом с фотографии улыбалась ее мама. Кэролайн выглядела такой молодой и здоровой, ее зеленые озорные глаза излучали мягкий свет, а темные волосы блестели. Она смотрела на маленькую Лилу с такой радостью и всепоглощающей любовью, что от одного только мимолетного взгляда на эту фотографию и я чуть сам не заплакал.

– Иди к себе домой, Джуд, – тихо, но решительно сказала она.

– Он…

– Он ничего мне не сделал. Просто уходи. Я хочу побыть совсем одна.

Я отошел от Дерека на несколько небольших шагов.

– Извините, – с большим трудом выдавил я из себя извинения, взъерошив рукой свои волосы. В горле у меня вдруг пересохло. – Я подумал, что…

Он лишь с отвращением мотнул головой:

– Я понял, что ты там подумал. Ты же слышал, что она сказала тебе. Иди к себе домой.

Но я не мог так просто оставить ее и уйти. Так что по кровавым следам, которые оставила после себя Лила, я дошел до ее спальни. Она, видимо, немного порезалась, когда села прямо в груду тех осколков.

– Лила, мне правда очень жаль. Я…

Дверь ее комнаты резко захлопнулась прямо перед моим носом. Я прижался лбом к холодному дереву и вдалеке услышал, как изнутри повернулся замок. Она так сильно сейчас не хотела впускать меня, что заперлась одна в комнате. Я закрыл тихо глаза и приложил ладони к ее двери.

– Лила, впусти меня к себе, пожалуйста! Лила…

Я просил. Я умолял. Я понимал, что в этот момент выглядел жалким, но мне было на это совершенно наплевать. Она не должна была так поступать со мной и закрываться от меня. Я ведь ее лучший друг, и я люблю ее больше, чем кто-либо еще на этой дурацкой планете. Кэролайн больше нет, но я-то все еще стою прямо здесь, и я на коленях умоляю ее впустить меня к себе.

Я в самом деле очень сильно люблю ее. Я люблю ее уже целую вечность. Наверное, с того самого дня, когда нам было девять и она очень боялась утонуть в речке. Я любил ее, когда она врезала мне в четвертом классе.

Я любил ее, когда отдал ей свою любимую толстовку в девятом классе.

Я любил ее уже тогда, в десятом классе, когда она приходила ко мне на все футбольные матчи, чтобы поболеть за меня, несмотря на то что в последнее время она так редко веселилась и куда-то выбиралась из дома.

После того как Лила ушла из нашей команды чирлидерш, она все равно продолжала приходить на все футбольные матчи, потому что на них приходил и весь город. Обычно она садилась на большом стадионе вместе с моей семьей или с Броуди, в те дни, когда он не был сильно занят на своих важных родео. Помню, одним пятничным днем после школы я даже пытался отдать ей свою красивую джерси, чтобы она надела ее на матч, но она лишь кинула кофту мне прямо в лицо.

– И как мне это понимать? – Она хмуро посмотрела на синюю джерси, на которой золотистым цветом были напечатаны мое имя и номер «10».

– Это значит, что ты играешь в моей команде.

Это значит, что ты моя и больше ничья. Неужели ей это совсем непонятно?

Она бросила джерси мне в лицо и резко ушла.

Но я все равно ее сильно любил.

К сожалению, будучи тупым кретином и дураком, иногда я думал не своей головой, а членом. И так получилось, что мой член случайно оказался во рту у Эшли, а мой рот… тоже не остался без дела. Я мог бы сказать всем, что это случилось всего лишь один раз, но это было бы ложью.

Черт меня возьми!

– Бунтарка, сейчас же открой дверь. – Я с силой стукнул ладонью по двери. – Впусти меня!

Я ведь нужен тебе.

Лила вновь оставила меня без ответа. Дверь она мне так и не открыла. Я все стоял у двери как приклеенный и ждал, прислушиваясь к тихим звукам внутри комнаты. Когда я наконец услышал ее мягкие шаги, приближающиеся к двери, мое сердце вдруг бешено заколотилось. Я облегченно выдохнул и немного отошел от двери в ожидании того, что сейчас она откроется.

Спустя пару небольших секунд все мои надежды мигом рухнули. Она включила магнитофон и на всю мощность врубила Move Along! группы All-American Rejects. Я резко отпрыгнул от ее двери, вдруг осознав, для чего Лила так близко к ней подошла с другой стороны. Она поставила свой магнитофон прямо рядом с дверью и прибавила звук до самого максимума. Музыка заиграла так громко и яростно, что мне показалось, будто затряслись все стены.

Двигайся.

Да уж, здорово придумано, Бунтарка.

– Я все равно буду сидеть возле твоей двери, пока ты меня к себе не впустишь! – крикнул я ей, пытаясь переорать громкую музыку.

– ИДИ ДОМОЙ!