Когда в душе живёт тьма (СИ)

— Я понимаю. Прости. — Он сильнее прижал меня к себе и тяжело вздохнул. — Они следят за мной, потому что считают, что я как-то связан с этим Четырнадцатым, из-за чего не доверяют мне. Линк весь день доставал меня своими расспросами, но я говорил, что ничего не знаю. Тогда он рассказал мне, что Четырнадцатый по какой-то причине был изгнан из семьи Ноя, и что моя связь с ним подтвердилась после того, как я подчинил себе Ковчег. Ведь если бы её не было, то откуда я мог знать мелодию для управления Ковчегом. — Аллен слегка задрожал. — И он показал мне, показал те самые символы, по которым я сыграл эту мелодию. — Теперь затрясло уже меня. — Они знают о них, Линали. Они знают. Линк спросил меня, как я умудрился прочесть эти символы, но я ничего не ответил. Что я мог сказать? Что Мана был бродячим артистом, обычным клоуном, который подобрал меня и вырастил как собственного сына и с которым мы придумали эти самые символы? Выходит, что Мана был не тем, за кого себя выдавал. — Он вдруг отстранился, подошёл к окну и уставился куда-то вдаль.

Какое-то время мы молчали. Я не знала, что сказать, не знала, как реагировать на всё это, как помочь. В итоге я просто подошла к нему и обняла со спины. Он вздрогнул, но ничего не сказал.

— Аллен, что бы ни произошло, я всегда буду на твоей стороне, всегда поддержу тебя. Мы же и не из таких передряг выкручивались. Я уверена, что мы справимся и с этой проблемой.

И это говорила я, наивная девчонка, которая уже давно ни в чём не была уверена.

После моих слов он повернулся ко мне лицом, и я заметила, что его глаза заблестели от слёз. Я коснулась ладонями его лица и большими пальцами попыталась убрать скопившиеся вокруг глаз слёзы. Аллен посмотрел на меня таким печальным взглядом, что у меня сжалось сердце. Затем он аккуратно убрал мои руки, дотронулся правой ладонью до моей щеки и поцеловал. Поцеловал жадно, страстно, горячо. Поначалу я даже испугалась и хотела разорвать поцелуй, но Аллен крепко одной рукой ухватил меня за талию, а другой за голову, не дав возможности вырваться. Я дёрнулась, а он только усилил хватку. И я перестала сопротивляться, не отрицая, что мне это нравится. Да и ему сейчас это было нужно. В этот момент я впервые почувствовала какое-то странное возбуждение в теле, которое пугало, но при этом одновременно вызывало желание…

— Прости меня, Линали, — разорвав поцелуй, виновато сказал Аллен. — Не знаю, что на меня нашло. Я не должен был так с тобой поступать.

— Всё хорошо, Аллен. Я не против. Если тебе это поможет, то я…

— Не надо делать мне одолжение, Линали.

От этих слов я даже растерялась.

— Нет, Аллен, ты всё неправильно понял. Я не делаю тебе одолжение. Я правда не против таких поцелуев.

— Но тебе не кажется, что я слишком тороплю события. Ведь это же неправильно.

Похоже, он больше пытался убедить в этом себя, нежели меня, что жутко раздражало.

— А тебе не кажется, что у нас нет столько времени, чтобы не торопить события? — с некой обидой в голосе сказала я.

Аллен ответил не сразу.

— Ты права, извини. Учитывая наш образ жизни, мы не знаем, что нас ждёт завтра.

Усмехнувшись, он присел на кровать и уставился куда-то в пол, снова о чём-то задумавшись. Я подошла к нему и погладила по голове, как бы успокаивая. Аллен взглянул на меня, при этом взял за руки и как-то странно улыбнулся. Только я хотела спросить, что это с ним, но не успела. Он резко дёрнул меня на себя так, что я, потеряв равновесие, оказалась у него на коленях лицом к лицу. Не дав мне сказать ни слова, седовласый впился в мои губы своими, с силой прижав меня к себе. Уже через пару секунд я обо всём забыла.

— Аллен, ты сводишь меня с ума, — задыхаясь от нахлынувших эмоций, проговорила я.

— Это ты сводишь меня с ума, — также тяжело дыша, ответил он. — И как я раньше жил без твоих поцелуев?

Мои щёки моментально покраснели, а он, заметив это, улыбнулся, и мы продолжили то, на чём остановились.

В такие моменты все наши проблемы уходили на второй план. Акумы, Тысячелетний Граф, Нои, Четырнадцатый, — все они переставали существовать. Оставались только мы и наши чувства.

Теперь мне казалось удивительным, что ещё всего каких-то пару дней назад между нами ничего подобного не было и в принципе быть не могло.

Когда я, незаметно для себя, приняла лежачее положение, Аллен навис надо мной. Он, не отрываясь, смотрел в мои глаза, целовал в губы, шею, вызывая у меня каждым прикосновением всё новую волну возбуждения. Если бы он захотел большего, то я не стала бы сопротивляться, потому что не отрицала, что сама хочу этого. Однако он остановился и, мило улыбнувшись, сказал:

— Линали, не надо смотреть на меня так, будто ты уже на всё согласна. — Я, наверное, покраснела до кончиков волос. Хорошо хоть, что в комнате был приглушённый свет. — Не волнуйся, я ничего с тобой не сделаю. К такому мы явно ещё не готовы.