Когда в терновнике некому петь(СИ)

- Ну, ты уже раз сто повторил, что устал от церкви. А тут вдруг святогорские путешествия. Съездил бы куда-нибудь к морю, переключился.

- Нет, - батюшка вдруг стал принципиальным. - Не надо мне никаких светских вояжей. Я поеду молиться в Свято-Пантелеимонов монастырь, в Ватопед, в лавру. Да и вообще. За меня платит мой духовный сын, бизнесмен Сергеев. Так что очень даже выгодно - две недели за счет благодетеля...

Следующие четырнадцать дней мама только и делала, что получала и отправляла телефонные сообщения. От расставания ей стало намного хуже, подобно тому как становится плохо наркоману без привычных доз героина. И всякий раз, когда у них с Глебом заходил разговор о Никодиме, она вздыхала и говорила: "Скорее бы он вернулся".

Зато в монастыре воцарилось умиротворение. В алтаре никто не смеялся, не рассказывал пошлых анекдотов, да и вообще не разжигал междоусобных настроений, как это обычно делал Никодим. Все молились и изредка удивлялись вслух, сколь тихо и спокойно в обители без главного смутьяна. Он же духовно отдыхал на святом полуострове и радовал себя далеко не пуританскими мыслями.

- Да! Алло! - Мама схватила телефонную трубку и убежала к себе в комнату.

- Откуда ты звонишь? Очень плохо слышно... Хорошо... Сейчас...

Она прикрыла дверь и включила громкую связь.

- Я в Пантелеимонове монастыре, - донесся до Глеба шипящий и прерывистый голос Никодима.

- Соскучилась по тебе смертельно. Нет уже сил ждать.

- А я? Ты думаешь, мне легко? - он рассмеялся. - Зря я уехал так надолго. Вот сижу тут, смотрю на море и думаю, думаю... Эх, тебе и невдомек, какие мысли меня посещают. Такие сексуальные подробности наших свиданий. Ты даже и вообразить не можешь.

- То есть ты сидишь в монастыре и рассуждаешь о таких вещах?

- Да, я много думал и пришел к выводу, что не могу жить без женщины. И наплевать на то, ты это будешь или кто-то другой. Просто я так устроен.

- Ну ясно... - протянула мама разочарованным тоном. - А Афон? Что ты решил?

- Да, я решил! - Никодим крикнул это так, будто выступал на митинге. - Больше никогда сюда не вернусь! Народ здесь зомбированный, потерянный. Монахи деградировавшие. Да и группа бизнесменов, которые со мной поехали, тоже опускаются все сильнее. Я просто поражаюсь, как православие плохо влияет на свободу. Люди катастрофически теряют себя. А я не хочу, понимаешь, не хочу! Я свободный художник!!! Да, ну вообще... - он на секунду прервался, а потом вдруг перевел тему: - Скажи, что тебе привезти? Только не говори, что нечто религиозное. Надоело мне это все. Мечтаю купить тебе нормальный человеческий подарок...

Мама хотела было что-то ответить, но тут связь прервалась, и в ее комнате стало тихо. Немного побыв в одиночестве, она пришла к Глебу и сказала:

- Никодим звонил с Афона, нес какую-то чушь.

Ее горький вздох заставил его оторваться от компьютера.

- И как мне прекратить этот роман? Как? Скажи?

Глеб пожал плечами:

- Понятия не имею.

Мама села в старое дедово кресло и погладила подлокотники.

- Знаешь... Он как фантастическая радиоактивная змея... Отравляет все, к чему прикасается. И религию он тоже отравил... Я поймала себя на мысли, что больше не могу нормально молиться. Да и вообще... Вопрос о православии вызывает у меня физическую боль. В голове сумбур и голоса. Снятся разные святые. Одни говорят, что я орудие, с помощью которого Никодима наставляют на праведный путь. Другие уверяют, что мне необходимо сделать все возможное, чтобы он вышел из церкви. Чему верить? А?

- Обычно священники советуют читать молитвы. Но в этом случае...

Глеб посмотрел на ее растрепанные волосы с серебристыми нитями давно не крашенной седины.

- Наверное, они посоветовали бы тебе что-то другое. Не знаю, какие святые приходят к тебе во сне, но одно могу сказать наверняка. Никодим - это испытание, которое послано Богом. А пройдешь ты его или нет, зависит от тебя.

- Наверное, ты прав.

Мама встала и медленно подошла к окну.

- Только вот испытания бывают такие, которые очень трудно выдержать. От этого игумена можно и счеты с жизнью свести, но такой финал будет уж совсем не богоугодным делом...

В пятницу Никодим вернулся с Афона и прямо с самолета приехал в гости.

- Привет, Глеб! Где мама? - радостно спросил он, бросая толстый рюкзак на ковер прихожей.

- Скоро придет, в магазин пошла.

- Ну и отлично.

Он прошел на кухню и бесцеремонно поставил на плиту чайник.

- Сейчас я тебе подарки вручу.

Вернувшись в коридор, батюшка шумно покопался в своих вещах и вытащил бренчащее бубенцами кадило непонятной формы и набор греческого ладана.

- Вот, сын мой, благословляю тебя на каждение. Теперь сможешь читать молитвы и кадить в свое удовольствие. А! Вот и она!

Он повернулся к двери и улыбнулся маме, которая от неожиданности чуть не уронила пакет с продуктами.

- Ты приехал раньше? Почему?

Они на секунду обнялись и быстро отошли друг от друга.

- Проходи, сейчас будем есть. А это что? - она посмотрела на Глеба, звеневшего замысловатым подарком.