Когда в терновнике некому петь(СИ)

Теперь ему стало сложнее разбираться в закулисных играх братии и тем более в запутанной жизни своего духовного отца, который после расставания с мамой стал довольно часто приходить на службы в пьяном виде. Поговаривали, что у него есть богатая любовница, спонсирующая батюшку на всякие светские нужды, однако, кроме слухов, ни у кого никаких доказательств этому не было. Все терпеливо наблюдали за деградацией некогда блистательного игумена и перешептывались о его возможном выходе из церкви. Сам же Никодим расставаться с саном не торопился, а, бравируя свободным образом жизни, кое-как произносил бессмысленные проповеди, вывешивал свои выступления на разных сайтах и по любому поводу сбегал из монастыря, чтобы часами пропадать неизвестно где. К Глебу он относился неровно - порой был равнодушен, чаще всего до неприличия откровенен, а иногда неожиданно щедр. Так, на один из праздников Никодим принес два красных тома литургики:

- Вот, держи, это тебе. Повышай свой интеллектуальный уровень.

- Спасибо... - Глеб задохнулся от восторга. - Такой подарок!..

- Ерунда, - перебил его Никодим, - забирай... У меня все равно в келье еще второй экземпляр валяется...

Хотя от их общения и был какой-то толк, Глебу до предела надоели батюшкины циничные разговоры и двуличное отношение к церкви. Именно поэтому при первом удобном случае он решил сменить духовного отца, приняв предложение прикрепленного к монастырю протоиерея Валерия Петелина, который был вхож в круг доверенных лиц патриарха. Но поскольку Глеб очень боялся обидеть Никодима, разговор о своем уходе начал издалека:

- Мне кажется, у вас совсем нет времени... Много дел навалилось?

- Да, ты прав... Я даже снял с себя заботы о реставрации иконостаса. Живу теперь обновленной и совершенно иной жизнью.

- На телевидении выступаете?

- Нет, это слишком мелко... - он самодовольно ухмыльнулся, дыхнув на Глеба перегаром. - Просто круг моих интересов расширился... Я стал иначе смотреть на разные вещи. Сменил, так сказать, угол зрения... И нет у меня лишних минут на всякие скучные исповеди и беседы...

- Ну вот я и подумал... - Глеб уцепился за последние слова и стал развивать тему, - Раз мы с вами стали реже встречаться, то, может, мне к отцу Валерию перейти... Ну вам же некогда... А тот вроде бы не так занят...

- Иди с Богом, - махнув рукой, Никодим сделал безразличное лицо. - У нас тут в алтаре много всяких пацанов под ногами крутится... Одним больше, одним меньше...

Таким образом вопрос был решен. Получив увольнительную, Глеб испытал странное чувство. С одной стороны, ему было жаль расставаться с Никодимом, которого он любил примерно так, как любят бросившего семью отца, с другой стороны, он не мог побороть отвращения, которое возникало в нем при воспоминании о летнем подряснике. Да и вообще весь образ жизни заблудшего игумена вызывал в нем протест и осуждение. "Наконец-то я от него избавился, - подумал в итоге Глеб, отбросив излишнюю сентиментальность. - Пора двигаться вперед. А с батюшкой... С ним и опуститься можно..."

Шло время. В монастыре сменился настоятель, произошли кадровые перестановки, и довольно сильно возрос духовный уровень обители. Монахов перестали выпускать за стены без особого благословения нового владыки, благочинный стал более требователен к проведению служб, да и вообще монастырь стал расцветать и возрождаться.

На этой новой волне Глеб добился изменения своего статуса и теперь, став иподьяконом, выполнял новые послушания, которые доставляли ему радость и удовлетворение.

Как-то раз, когда он, отдыхая после службы, сидел в галерее, его позвала к себе молодая девушка:

- Батюшка, можно с вами поговорить?

Глеб быстро подошел и, разглядывая огромные припухшие глаза, поспешил вывести ее из заблуждения:

- Я не священник. Если вам надо исповедоваться, то я могу позвать отца Арсения, он еще не ушел.

Она вздрогнула и промокнула слезы кончиком цветастого платка:

- Нет, пожалуйста... Я отчего-то хотела именно с вами... Возможно, потому, что вы такой молодой... А у меня... У меня смертный грех... Мне надо просто посоветоваться...

Смертный грех? Скорее всего, речь идет об аборте. Обычно с этими вопросами прихожанки обращаются к отцу Матвею... Но сейчас его нет, а значит... Глеб оглянулся на пустую галерею и стал размышлять, кого из монахов позвать на помощь.

- Можно я расскажу вам свою историю? - прервала она поток его мыслей. - Понимаете, у меня любовь со священнослужителем... И я не представляю, что делать.

Глеб вздрогнул. Любовь! Как причудливы повороты судьбы. Уж кто-кто, а он знает, что такое ввязаться в роман со священником. И уж кому, как не ему, стоит выслушать рассказ этой девушки, чтобы не отпугнуть ее от веры.

- Хорошо, - он показал ей на скамейку. - Давайте поговорим. Только помните, что исповедовать я не имею права, и поэтому потом вам все равно придется пообщаться с каким-нибудь батюшкой.

- Да, да... Я понимаю... Но мне сейчас надо вот так, по-человечески... - Она села и на секунду прикрыла лицо руками. - У вас есть на меня время?

- Конечно.