Когда вернется Вьехо

Кстати, девицы. Тайфун оставил молот и деловито зашагал наперерез процессии, втягивающейся на бывшую Княжескую, отсюда Воровскую, тропу. Девица с мешком золота – одно, с запястьями же, перетянутыми сыромятным ремешком – совсем иное. Связанных рук Тайфун не любил. Тайфун, как глава нового Дома, основанного выходцами из воровского племени, любил волю, дорогу любил, ведущую за пределы мира, и очень не любил связанных рук. Ну и что, что рабыни? У него самого вон сколько рабов, и ни у кого руки не связаны! Рабу нужно такие условия создавать, чтоб желания не было бежать. Вот как у него.

– Будущие танцовщицы лучших трупп западного побережья! – заискивающе улыбнулся караван-баши, по виду так настоящий бандит. – Счастливая судьба, богатое будущее! А что ручки связаны, так… ну связаны немножко, только чтоб не пили лишнего в дороге, красоту-здоровье не губили! Ай, великий воин, ты не так понимаешь! Они сами пришли, договор подписали! У нас работорговли нет!

– Не будет, – равнодушно уточнил гоблин и подал знак.

Набежавшие броненосцы с удовольствием разоружили охранников каравана, потащили переметные сумы и лошадей к кострам, радостно причмокивая: как раз на обед хватит!

– С охранниками что? – осведомился командир егерей.

– В рабство, – пожал плечами Тайфун. – Таких в мир отпускать – только миру вредить.

– Они не простые охранники, – опасливо сообщил егерь. – Со связями. Их даже таможня пропускает без вопросов!

– И связи в рабство, и таможню! Чем больше их придет, тем больше работников скалы ломать!

– А с девушками как?

Тайфун задумчиво уставился на пленниц. Интересный вопрос. Договор подписали, дурочки… Вьехо, конечно, девиц сопроводил бы к их родителям – но где он, Вьехо, да и был ли вообще? А Тайфуну люди надоели, и невинные девицы особенно. Таких только освободи, и начнут… Все они одинаковы.

– И этих в рабство, – понял его молчание главный егерь. – Ежели кто бойкие, так сбегут, а небойким свобода противопоказана. Небойким лучше у нас кашеварить, чем гнить в борделях западного побережья. Верно, хозяин?

Тайфун презрительно глянул на воина, кивнул и отправился крушить скалу в надежде, что привычная работа приглушит боль в сердце.

– А мы иное дело! – обиженно крикнул ему в спину командир егерей. – Мы бойкие! Но нам после плена в армию хода нет, только на каторгу! Так не все ли равно, на какой каменоломне подыхать? А у тебя хотя бы руки не связывают!

Светило резкое горное солнце, небо синело, совсем как в легендарном Беловодье, камень крошился податливо, раскалывался по примечаемым гоблином трещинам, и на душе действительно становилось легче. Полсотни здоровенных воинов быстро вникли в работу, разобрались по позициям, и дело пошло. Рыхлили крутой склон, врезали в него полотно прямой дороги, подтаскивали камни, складывали из них подпорные стенки, засыпали щебнем рытвины и неровности, рыли водоотводные канавы… дело нашлось всем. Плененные девицы, угрюмо поглядывая, помешивали в котлах, готовя на всю ораву.

– Это вам не беззаботная жизнь портовых танцовщиц, как вербовщики расписывали! – язвительно крикнул им командир егерей. – Это, девицы, рабство! Кобылы здоровенные, на вас пахать можно! Вот и пашите. Мы же пашем, и ничего!

К вечеру подошел еще караван, и девиц у котлов прибавилось, как и работников на подноске камней. Но Тайфун не обращал внимания, он увлеченно и умело рубил камень. И пел. Пел о своей принцессе, о ком же еще. Не было иной красавицы в его страстном сердце. Рабы заинтересованно прислушивались, запоминали, иногда подпевали в особо пикантных местах.

К сумеркам как раз подчистили стояночную площадку и закончили на ней караван-сарай. Перекрывали уже в темноте, привезенным снизу тонкомером. И сена для лежанок подвезли, купили на дневную выручку постоялого двора, что возвели сутками ранее. А может, продали для этого пару боевых жеребцов, Тайфун не вникал. Есть командир егерей, ему и думать, откуда чего брать и кого на какие работы ставить. А Тайфуну – есть на чем лежать, и ладно.

В ночи на приветливый огонь костра спустились по тропе контрабандисты. Может, пограбить хотели путников, но разглядели ражих детин и присмирели. Подивились отстроенному жилищу, попросились переночевать под охраной могучих бойцов и даже заплатили за постой – немного, но тем не менее. Тут и несостоявшиеся примы лучших трупп западного побережья оживились, затанцевали у огня. Им дружно топали, кидали под шустрые ножки мелкие монеты. Тайфун поглядел издалека – мило, но ничего особенного. С легендарной Лайлой, покровительницей танцовщиц бессмертного народа, не сравнить.

Вот одна из танцовщиц и пришла к нему в темноте. Легким движением скинула с плеч длинное покрывало, блеснула в звездном свете обнаженным плечом…

– Умойся, – посоветовал ей из угла Тайфун. – Оденься. И ножками отсюда.

Девица оцепенела. Тайфун вздохнул, с неохотой поднялся, отобрал у юной душегубки стилет, вручил ей оброненное покрывало и коленом обозначил направление и скорость убывания.

Танцовщицу словно сдуло к двери.