Когда восходит тень

– Что я не позволяю себе получить то, чего желаю. Что так легче.

Антон чувствовал себя беспомощным в жаре взгляда Джуда, а в груди вспыхнула отчаянная надежда.

– А чего ты хочешь?

Джуд посмотрел на него, и все смотрел на него, и когда Антон решил, что тот отвернется, Джуд наклонился и прижался к нему губами. Произошедшее напоминало собственные желания Антона, и он ответил Джуду, схватив его за плечи и позволив ему прижать себя к подушкам.

Он мог лишь думать о том, как Джуд смотрел на него на верхушке маяка Назиры, когда за их спинами пылал Божий огонь, а темно-зеленое бушующее море открывало им свои объятия. Словно что-то встало на свое место.

Джуд внезапно отстранился, приподнимаясь на локте и тяжело дыша.

– Антон, – в его голосе звучал такой же ужас, как и после их первого поцелуя.

– Ты можешь получить то, чего хочешь, Джуд, – страстно и отчаянно ответил Антон. – Ты можешь получить все, что хочешь.

Грудь Джуда тяжело поднималась и опускалась.

– Я не хочу просить тебя о слишком многом. Не могу.

– О чем ты? – спросил Антон, проводя большим пальцем по подбородку Джуда. Тот вздрогнул и поймал его за руку.

– То есть, я защищу тебя, – сказал Джуд, прижимая большой палец к запястью Антона. – Я останусь рядом с тобой, пока ты не попросишь меня уйти. Но я бросил вызов Ордену и бросил свою стражу не для того, чтобы ты… – Он замолчал, глядя на их соединенные руки. А потом добавил низким голосом: – Я не стану просить о большем, чем ты можешь дать.

Антон увидел боль в глазах Джуда, неуверенность, и внезапно понял, что тот пытался сказать. Ему хотелось притянуть Джуда к себе и снова поцеловать, чтобы все было вот так просто. Но просто было флиртовать с матросом. Просто было поцеловать парня, который строил ему глазки поверх бокала вина из магнолии. Это же было нечто не простое, но сложное, настоящее и священное, потому что принадлежало им.

– Я же сказал, что знаю, что тот поцелуй значил для тебя, – произнес Антон, приподнимаясь. – Но я так и не сказал, что он значит для меня, да?

Глаза Джуда казались серьезными в тусклом свете. Он покачал головой.

– Ты знаешь, что у меня… было нелегкое детство, – продолжил Антон, потому что казалось правильным начать именно с этого. – В юности желание что-то получить означало боль, когда я этого не получал. Так что всю свою жизнь я просто… пытался выжить. Когда кто-то пытался стать ближе, я показывал им то, что они хотели увидеть, давал им то, чего они от меня хотели, и ничего не просил в ответ. Так было легче.

Руки Джуда вцепились в мех под ними. Антон успокаивающе коснулся их.

– Но, когда я встретился с тобой, ты… ты так старательно пытался ничего не хотеть. Я не знал, что с этим делать, – сказал он, беспомощно пожав плечами. – Но ты все равно меня защищал, и… ты мне просто нравился.

Джуд смотрел на него, его рука была теплой под пальцами Антона.

– Мне нравится то, каким серьезным и каким смешным ты можешь быть. Мне нравится маленькая морщинка, которая появляется между твоих бровей, когда ты волнуешься. – Сейчас между бровями Джуда появилась та же складочка, и в груди Антона вспыхнула нежность. – Ты удивляешь меня все время, и иногда мне кажется, что я готов сделать что угодно, все, чтобы заставить тебя улыбнуться. И когда мы поцеловались, я наконец признался себе в этом. В том, что ты заставил меня осознать в тот день на маяке.

Джуд забрался туда вслед за ним. Он встретился с самым страшным кошмаром Антона. Он даже не колебался. Никто никогда раньше не делал такого для него.

– Я убегал очень-очень долго, – сказал Антон и коснулся большим пальцем лба Джуда. – И ты первое, что заставило меня захотеть остаться.

– Ох, – слабо произнес Джуд.

– Джуд, – сказал Антон и взял его лицо в руки, большие пальцы коснулись висков паладина.

Джуд наклонился к нему, сокращая расстояние между ними, пока оно не исчезло совсем. Они снова поцеловались, нежно и неспеша. Рука Джуда была теплым якорем на спине Антона.

Антон наклонился, чтобы поцеловать его шею, кожу под подбородком.

– Это означает, – сказал Джуд, и их губы соприкоснулись. – Что ты достаешься мне.

Дрожа, Антон стащил жакет Джуда и развязал шнурки на его рубашке, пока мягкая ткань не разошлась, обнажая его грудь. Он чувствовал, что Джуд задержал дыхание, когда Антон прижал к нему ладони, проводя пальцами по знакомому узору на его горле.

Белые шрамы от Божьего огня выделялись на его загорелой коже. Антон провел рукой по одному из них, а Джуд взял его за запястье, останавливая. В его глазах не было стыда, только голод и что-то слишком нежное, чтобы его назвать. Антон наклонился и прижал губы к одному тонкому, белому шраму, пересекающему ключицу Джуда. Он поцеловал его, словно извиняясь и благословляя.

Джуд поднес запястье Антона к губам и прижался к коже над бьющимся пульсом. Его глаза были темны от той же напряженности, как и когда он пообещал защищать его. Антон поймал Джуда за руку, обхватив костяшку большим пальцем.