Когда восходит тень

– Больше чем устраивают, – ответила Зарин с пылающим взглядом. – Ты не понял, да? Дело не только в свидетелях. Весь город отошел в сторону, пока они навязывали нам свои нелепые верования. Наши так называемые соотечественники ничего не сделали. Девушку, которую, – она вздохнула. – Девушку, которую я любила, поймали свидетели сразу после переворота. Они привязали ее в центре площади и избили. Они сказали, что это наказание за применение Дара, что она заслужила это за то… за то, что лишь исцеляла людей. А народ на площади просто смотрел на происходящее. Люди, ради исцеления которых она рисковала жизнью, люди, которые бы умерли без нее, они просто… смотрели.

– Мне жаль, – Хассану стало плохо. – Я не знал.

На глаза Зарин навернулись слезы, но она яростно их вытерла.

– Так что мне плевать на людей на параде. Мне все равно, если они пострадают из-за меня. Я хочу, чтобы им было больно. Я хочу сжечь весь этот город.

Хассан не знал, что ответить, так что просто сосредоточился на собирании вещей. Закончив, он пошел к двери, где стояла и наблюдала за ним Зарин.

– Что с ней случилось? – спросил он. – С девушкой, которую ты любила?

Зарин отвернулась.

– Избив, свидетели забрали ее. Проводили на ней эксперименты. Она вернулась ко мне, покрытая белыми шрамами, словно ее кожу разрезали, а потом сшили заново. Она была уже другой. Ее Дар исчез, как и ее желание жить. Она просто… угасла. Я ничего не могла сделать. Однажды я вернулась домой и увидела ее, лежащую на кровати. Бездыханную. Губы испачканы серебром. Она пошла в мою мастерскую и выпила бутылку ртути.

Хассан закрыл глаза, так крепко ухватившись за дверной косяк, что мог бы его разломить.

– Не могу представить, как тебе было тяжело. И я понимаю, почему ты не можешь простить людей, которые просто стояли и позволили этому случиться. И я не могу. Но причиняя им боль, ты ее не вернешь. Это мой город, и каждый его житель – моя ответственность. Даже они. Даже ты. Я хочу справедливости, но не такой ценой.

– Справедливости? – спросила Зарин. – А она существует? Я ее не видела.

– Не знаю, – сказал Хассан. – Но если мы не будем стараться ее добиться, то зачем все это? Что следует за яростью, Зарин?

Она подняла на него взгляд, скривив губы:

– Понятия не имею. Наверное, скажу тебе, когда узнаю.

Он кивнул ей, и, покинув комнату, направился по коридору к проходу, ведущему прочь из Библиотеки. Часть его надеялась найти там Кхепри, ждущую его, желающую забрать свои слова обратно и умолять его остаться. Но другая часть его понимала: она права, ему тут больше не место.

Хассана мучила мысль, что Кхепри решила остаться, с ним или без него. Его разрывала мысль, что она доверилась Арашу, солгала Хассану и стала частью чего-то непростительного. Но она же никогда не стыдилась лгать, поступать бессовестно, лишь бы достичь своих целей. Возможно, он дурак, раз так удивился.

Принц подошел к проходу и повернулся, чтобы взглянуть в последний раз на это все – блестящие армиллярные сферы, людей, занимающихся своими делами и не замечающих его ухода, – а потом отправился в темный проход один.

29. Эфира

Эфира и Илья уходили все глубже в гробницу. Тьма была такой кромешной, что Эфире казалось, она плавает в пустоте. Возле ее уха раздалось шипение, и она повернулась в поисках источника, но рядом с ней был только Илья.

И снова, словно дымок, ее окутал шепот. Эфира поежилась. Они уже многие часы не разговаривали – она даже не знала, как давно они уже в этой гробнице. Возможно, они бродят в этой ловушке уже вечность.

Шепот становился все громче, превращаясь в слова.

– Бледная Рука, – шептали голоса. – Эфира. Убийца.

Эфира сжала зубы и шла дальше. Шепот преследовал их, проникая в уши Эфиры, маня ее.

– Мне жаль, – кто-то пробормотал, но это не был шепот гробницы. Это был Илья. Удивленная и встревоженная, Эфира врезалась в него. – Мне жаль. Я не знаю, почему я такой. Со мной… со мной что-то не так. И всегда так было. Я не могу… оно никогда не уходит. Прости… – его голос оборвался на высокой ноте испуга.

Эфира схватила его за локоть и развернула к себе.

– Илья, это не настоящее. То, что ты слышишь, – не настоящее.

– Пожалуйста, – взмолился он. Все его тело дрожало. – Пожалуйста, я не хотел тебе навредить. Не знаю, почему я это сделал. Я…

– Убийца, – простонал кто-то рядом с ней. Эфира развернулась, положив руку на кинжал. Прямо перед собой, в покрывале тьмы она увидела лицо. Оно было знакомым, словно знала его в детстве.

– Ты убила нас, – прошептал другой голос. Эфира повернулась и тут на нее уставилось другое обвиняющее лицо.

Шепот становился все громче, и тьму пронзил дрожащий вопль.

Эфира узнала его. Беру. Она бросилась во тьму.

– Беру! – крикнула она.

– Эфира! – отозвался испуганный голос Беру.

– Беру, я иду! – кричала Эфира, несясь в преисподнюю. Тут она обо что-то споткнулась и упала на колени. В такой тьме ей казалось, что она продолжит падать, пока руки не коснулись земли. – Беру!

– Это все твоя вина, Эфира, – сказал голос Беру. – Во всем виновата ты.

– Нет, Беру…