Когда воскреснет Россия?

Они сами себя премируют, сами себя награждают и повышают в должности. Правда, для того, чтобы повысили в должности, надо верно служить вышестоящему чиновнику, обладать достаточно высоким чувством приближающейся опасности, хитростью и подхалимской способностью. В этой системе вовсе необязательны порядочность и высокие деловые качества. Хватит иной раз и того, что ты выучился держать язык за зубами, угодничать и подмахивать шулерские бумаги. Не способен на это — снимут, понизят или вообще укажут на дверь. В результате человек приспосабливается к системе бесправия, двурушничества и воровства. Такова система, созданная с помощью ЦРУ и банкиров так называемой демократической революцией. Так в чем же тогда разница между властью, которая была в стране и от которой многие из нас с таким удовольствием отбояривались, и новой властью — властью банкиров? Мне представляется, что если говорить о крестьянстве, особой разницы нет. Хорошо, что хоть храмы открылись. Она, эта разница, только в масштабах оболванивания и эксплуатации.

А что с Россией произошло, думаю, читатель видит и сам. А вот почему… Мы, дети, уцелевшие в голоде и болезнях, подросли в годы войны. Всего чуть-чуть. Зато выучились трудиться. Дети помогали взрослым спасти Родину. Сталин, хоть и косо глядел на крестьян, но кое-где опускал железные вожжи, так как без крестьян не было бы солдат. Жеребята в колхозе каким-то образом плодились, картошка и репа росли. Государство вскоре отменило хлебные карточки. Поезда ходили, и никто не загораживал им дорогу, никто не ложился рельсы. Сталин при всех своих недостатках не клянчил деньги за рубежом. Керосину для тракторов почему-то хватало, тракторов тоже наделали, и хлеб сеяли каждую весну. И что самое главное — сеяли везде, стремились использовать каждый клочок родной земли. И офицеры не стрелялись, не зная, чем прокормить семью. И студенты учились, становясь подлинными академиками. Так что же произошло с нами дальше? Отчего русские не испугались грозных фашистских полчищ, а каким-то жалким банкирам и продажным телевизионщикам отдали себя с головой?.. Есть вопросы, на которые и я не знаю ответа… Идет процесс апостасии, как мне думается.

— Вы верите в то, что Владимир Путин сможет изменить положение в стране?

— К сожалению, нет.

— На протяжении по меньшей мере десятка лет говорят, что Россия переживает не лучшие времена. Прогнозы на ее будущее самые разные. А как вы думаете, Россия выстоит?

— Не думаю, что Россия исчезнет. Если России суждено погибнуть, устоят ли другие народы? Я в этом очень сомневаюсь… Я не пророк, но думаю, что провидением земле нашей и нашей планете еще отпущен какой-то срок. Велик ли этот срок, никому из людей неведомо. Осознать, что мир движется к пропасти, для этого не так уж много надо ума и сердца. Но люди делают вид, что ничего страшного не происходит. Человечество, мол, движется путем технического прогресса, а не духовного. А что будем делать, когда кончится нефть? Она ведь уже кончается… Что будем делать, когда повысится температура земли и начнут таять ледники?.. Если возникнут новые озоновые дыры, если будут вырублены леса и наступит деградация почв? Новые болезни и обычный голод… А что будет с миром, если женщины окончательно приобретут мужские черты, а мужчины — женские? Все это проходит как-то мимо человеческого сознания. И сколько нам отпущено жить — никто не знает… Но жить все равно придется и жить по-человечески. Вернее, по-божески…

Интервью вела И. Авдюшкина «Советская Россия», 2001, 12 августа

Молюсь за Россию. Беседа с Владимиром Бондаренко

Василий Белов. Ну, что будешь выпытывать у меня?

Владимир Бондаренко. Что смогу, то и выпытаю. Как жил. Как писал. Как любил. Как боролся. Как депутатствовал. Все, что выпытаю, то и расскажу твоим читателям… Для начала, твое писательское кредо?

Белов: А что такое «кредо»? Какое-то нерусское слово. Ты объясни мне, я не очень понимаю…

Бондаренко: Ради чего ты пишешь?

Белов: Да я случайно стал писателем, и стал ли? До сих пор не знаю. Началось со стихов. Еще мальчишкой был, а стихи какие-то наборматывал. Потом стал читать их приятелям. Позже показал нашим писателям. Поддержали, потом один питерский журнал даже напечатал, тут я и обрел какую-то веру в себя. Очень важна первая публикация. Не было бы ее, может, так и стал бы столяром или еще кем. А потом в Литературный институт, уже после армии, поступил. Книжки стали издавать. Позже к прозе потянуло.

Ну а зачем пишу? Это какая-то таинственная сила. Я пробовал объяснить и самому себе и читателям, чего я хочу добиться. Вот в «Ладе» об этом много сказано, о моем отношении к жизни. Чего-то и добился, если даже премии дают какие-то. Я не ожидал этого, когда начинал. Так получилось. А теперь даже стыдно.

Бондаренко: Стыдно-то за что?