Когда возвращается радуга. Книга 2

…Похоже, предположения Ирис оказались верными: комната Айлин пустовала, на тахте в беспорядке были свалены кушаки, покрывала, платки, словно прислуга наряжала хозяйку в страшной спешке. Колыбель, в которой полагалось спать младенцу, сиротливо покачивалась — малыша унесли совсем недавно. Но главное — зальчики местного гарема словно вымерли: ни служанок, ни престарелой тётушки, дальней родственницы Луноликой, ни дочерей Али-Мустафы, привезённых из Бурсы, по настоянию самой Айлин, ещё два года назад и взятых в дом отца, поскольку мать их незадолго до этого скончалась… Никого. Кивнув своей догадке, Ирис проследовала к выходу из женской половины, ведущему к центру дома, и поднялась по винтовой лестнице на второй этаж. Ну, конечно! Все — и старухи, и молодые, и девочки, которым юный возраст позволял ещё обходиться без покрывал — высыпали на закрытую галерею и теперь сквозь ажурные деревянные ставни с жадным любопытством внимали действу, что разворачивалось внизу, в большой приёмной зале. Ещё бы! Не к каждому из своих подданных вот так, среди бела дня, по-дружески и без предупреждения нагрянет сам Солнцеликий!

С молоком матерей впитавшие в себя гаремные устои, женщины не осмеливались перешёптываться, но их мимика, жестикуляция, восторженно закатываемые глаза и воздеваемые к небесам руки яснее ясного давали понять, что внизу происходит нечто удивительное и неописуемое. Впрочем, для местных затворниц, которых хозяйка держала в строгости и не особо охотно выпускала из дома, явление любого нового человека производило фурор, а тут…

О Аллах! Сам Великий Султан, Солнце Вселенной!

…Пугливым созданиям не пришлось видеть однажды ни забрызганных кровью лат янычар, пропахших потом, смертью и порохом, ни того, как падала на тела своих детей бывшая султанша Айше, ни обезглавленного тела фаворитки-изменницы. Ирис не собиралась просвещать это восторженно мычащее стадо овечек. Как говаривал христианский святой… или царь? «Не искушайте малых сих!» Пусть себе живут в плену своих иллюзий. Сама же она прекрасно помнила, каким может быть Хромец.

Не будь этих страшных воспоминаний, картина, представшая перед её глазами, сделала бы, пожалуй, Солнцеликого в её глазах воистину святым.

Не замечаемая никем, Ирис, прильнувшая в решётке, с непонятной ревностью наблюдая, как Али-Мустафа, улыбаясь, показывает Повелителю новорожденного. Малыш не спал, пытался вертеть головкой, заботливо и умело поддерживаемой папашей, в своё время изрядно и с удовольствием возившимся с первым сыном, маленьким Асланом, что сейчас выглядывал лукаво из-за спины одного из султанских охранников. Мальчику, должно быть, очень нравилось, что взрослые дяденьки позволяют дёргать себя за полы кафтанов, а сами даже не шелохнутся в ответ.

Улыбаясь, Солнцеликий достал что-то из кошеля на поясе. Движение пальцев — и в его руке закачался, подвешенный на золотой цепочке, овальный камушек, больше всего, пожалуй, напоминающий обыкновенный голыш, которых полным-полно на морском берегу. Родители новорожденного недоумённо переглянулись. Но сам малыш восторженно загукал, замахал ручками и… потянулся к камушку.

Вцепился в кругляшок и замер.

Потом довольно заворковал и уснул на руках у отца.

Хромец, отчего-то ставший серьёзным, осторожно потянул цепочку.

Воздух за спиной Ирис всколыхнулся, и она, не оборачиваясь, поняла, отчего. Женщины неосознанно прикрыли рты ладонями, чтобы не ахнуть от изумления и не обнаружить себя. Ведь оправа, выскользнувшая из ладошки младенца, оказалось пустой.

— Знак, — только и сказал побледневший Хромец. — Аллах Всемогущий, слава тебе…

— О, Повелитель! — встревоженно начал Али-Мустафа, но султан успокаивающе отмахнулся. Лицо его разгладилось.

— Хороший знак, мой достопочтенный ага. Твой младший сын признал… э-э… амулет, хранящий великую мудрость, и вобрал в себя его силу. Пройдёт время — и он станет известен не менее чем его прославленный прадед. А потому…

Забытый временно всеми, обиженный, из-за спины одеревеневшего от щипаний охранника выскочил маленький Аслан и, кинувшись к матери, молча уткнулся в её колени.

— Сынок, у нас такой важный гость, — проворковала Луноликая, скрывая смущение. — Посмотри на него и запомни хорошенько: это сам Великий Султан! Повелитель, простите его непоседливость, он ещё слишком мал, чтобы осознать, какая честь нам оказана!

Хромец не гневался. С явным удовольствием оглядел крепкого мальчугана, его статную мать, не растерявшую, но приумножившую за время двух беременностей свою красоту.

— Мал, говоришь? Сколько ему сейчас, два года? А бегает, как пятилетка, да и сложён не по возрасту… Али-Мустафа, да твой старший сын — настоящий батыр! Будет, кому передать воинский опыт.

Отцепив с пояса кинжал в простой серебряной оправе, протянул аге. Глядя в глаза маленькому Аслану, проговорил медленно, веско:

— Я не успел к твоему рождению, потому одариваю тебя сейчас. Когда станешь достойным воином и получишь звание янычара — отец передаст тебе мой подарок. Запомнил? Не раньше.