Когда время штормит (СИ)

— О! Хорошо! Прекрасно, что вы есть живой! Вы быть мой лучший пленник! — воскликнул незнакомец, явно обрадовавшись.

— И кому же я обязан своим пленением? — спросил Дрейк.

— Меня зовут Яков Соловьев, капитан третьего звания, — отрекомендовался иностранец.

Дрейк не совсем понимал, почему звание у этого капитана, украшенного пятиконечными звездами, третье, но то, что перед ним тоже моряк — немного обнадеживало. Значит, по крайней мере, морские обычаи в отношении пленных англичан будут соблюдены. Вот только какие традиции на их флоте неизвестной принадлежности? Может, совсем не такие, как в родной Англии? И Френсис вновь задал вопрос:

— А не будете ли вы столь любезны, сэр, чтобы рассказать мне, какой из флотов представляете?

Ответ оказался совсем неожиданным для капера:

— Военно-морской флот Союза Советских Социалистических Республик.

* * *

Катер тарахтел мотором, потихоньку продвигаясь вдоль берега по спокойной воде. Рулевой Никита Прохоров уверенно держал штурвал. Молодые матросы на корме долго махали руками какой-то девушке в желтом, стоявшей на верхней палубе яхты и посылающей им воздушные поцелуи, а замполит Арсен Саркисян внимательно разглядывал берег в бинокль, сверяясь с картой. Вскоре, обогнув ближайший мыс мористее, они потеряли из виду яхту, эсминец и парусник, а через некоторое время снова подошли поближе к берегу.

Вдруг, заметив впереди что-то интересное, замполит приказал подойти к тому месту еще ближе. За узкой полоской песчаного пляжа из кустов под пальмами торчали предметы, напоминающие носы лодок. И, как только катер приблизился, оттуда, из-за этих кустов, начали выходить люди почти без одежды. Как на мужчинах, так и на женщинах имелось только что-то вроде юбок из высушенной травы, а их дети и вовсе ходили совсем голыми. Впрочем, температура воздуха в 28 градусов вполне способствовала отказу от одеяний.

Первым, конечно, в бинокль заприметил местных сам замполит. Но, вскоре их увидели и все остальные на катере.

— Ой, смотрите, там же самые настоящие папуасы на берегу! — показал пальцем один из матросов. И, следом за ним, на аборигенов уставились его товарищи.

А загорелые темноволосые туземцы, которых, по-видимому, разбудил звук катерного мотора, заметив незваных гостей со своей стороны, начали что-то кричать, стаскивая в воду лодки, похожие на долбленки, да еще и загружая в них копья, луки и камни. Оказавшись на воде, небольшая флотилия на веслах двинулась в сторону катера. Разумеется, катер они догнать не смогли бы при всем желании, но, замполит и не собирался убегать от них. Наоборот, он рассчитывал познакомиться с коренными жителями, чтобы расспросить их об американцах, которые подевались непонятно куда, поскольку никаких признаков цивилизации двадцатого века замполит так и не смог заметить, сколько ни смотрел в свой бинокль. Зато чем дальше, тем больше он убеждался, что береговая линия соответствует карте, которую ему вручил командир «Вызывающего».

* * *

Поняв, что против крепких молодых матросов с советского эсминца он совершенно бессилен и не может сопротивляться им физически, Борис Дворжецкий впал в депрессию. Его доставили на военный корабль, а там заперли в помещении, больше всего похожем даже не на каюту, а на кладовку в глубине корабля, в которой гудел воздух в вентиляционной трубе, но не имелось не только какого-нибудь окна, а и самых элементарных удобств. Правда, нашлось место на рундуке, где он мог, хотя бы, поспать, предоставленный самому себе. Тем более, что ему выдали какой-то убогий матрас, одеяло, прожженное сигаретами в нескольких местах, жесткую подушку и постельное белье, посеревшее от неоднократного кипячения. Впрочем, спать на этой холопской постели ему было мерзко. И ничего не оставалось, как протестовать, стуча в железную дверь. Внезапно она открылась, и при свете тусклых лампочек из коридора возникла рожа одного из матросов.

— Чего колотишь? Буйный, что ли? — спросил служивый.

— Мне надо в туалет! — выкрикнул Дворжецкий.

— Ну, пойдем. Только под конвоем, — произнес матрос-охранник, вооруженный автоматом, и повел Бориса по коридорам эсминца в ближайший гальюн.