Когда время становится круглым (СИ)

Таракан, конечно, надеялся, что вступать в разговоры с кем-либо, рискуя быть разоблачённым, не придётся, однако на всякий случай подготовился и к этому. Он перевязал голову белым платком таким образом, чтобы можно было подумать, что у него жутко болит один из коренных зубов. Для правдоподобности он имитировал и огромный флюс, разнёсший его правую щёку, запихнув за неё около десятка ватных подушечек.

Но с ним заговорили. Шествующие навстречу Таракану охранник Замшелов, худощавый, надменно-самодовольный тип, и сытенький и кругленький охранник Кухарик, с аппетитом поедающий что-то вроде беляша, вдруг остановились и с интересом уставились на встречного работягу в новенькой куртке со светоотражающими нашивками.

- Ты из какого блока? - поинтересовался Замшелов.

- М-м-м! - промычал Таракан и неопределённо взмахнул рукой.

- Из прикомандированных, наверно, - промямлил, прожёвываясь, Кухарик. - Что-то рожу его я не припоминаю. У тебя пропуск с собой?

- М-м-м, - промычал Таракан, максимально выпучив глаза, и опять неопределённо взмахнул рукой.

- В раздевалке, что ли? - спросил Замшелов. - Чего в больницу-то не идёшь?

Таракан указал на тачку с кирпичами и опять замычал, громче, чем прежде и, вроде как, жалуясь.

- Не отпускают, видимо, - с усилием глотая куски беляша, предположил Кухарик и махнул Таракану рукой. - Ладно, иди. И не затягивай с зубами.

- М-м-м, - ответил Таракан и покатил тележку дальше.

- Да, зубы - это мрак, когда они больные, - скривился Замшелов. - Хорошо, у меня пока нечасто такое. Почти все зубы в наличии. Тьфу-тьфу! Чур, не сглазить бы.

- Тьфу надо три раза говорить, - подсказал Кухарик, осматривая зажатые в руке остатки беляша.

- Я три и сказал.

- Ты два раза сказал, а действует, кстати, только если как положено, - не согласился Кухарик и постарался оставшийся кусок беляша, очень не маленький, запихнуть в рот целиком.

- Ты, обжора, смотри, не подавись. А два тоже нормально. Так что в могилу меня с полным комплектом положат.

- Это если вовремя помрёшь, - поторопился ответить Кухарик и, поперхнувшись, закашлялся.

Замшелов принялся похлопывать коллегу между лопаток.

- Предупреждал же. Так ведь и подавишься, если рядом никого не окажется.

ТУРИСТ БЕРЁТ ВЛАСТЬ В СВОИ ЛАПЫ

Лежебока, Мать, Сплетница, Предатель, Турист и Фашист стояли у свежего могильного холмика, прижавшегося к стволу вековой сосны, и молчали.

- Если никто ничего сказать не хочет, то уходим. Мои быстро бегать ещё не умеют, - наконец произнесла Мать и тревожно оглянулась.

Она приняла решение. Она заберёт детей и отправится вместе со всеми туда, куда поведёт Турист. Вероятно, это будет тяжёлое путешествие, и не путешествие даже, а исход, изнурительный и выматывающий. По крайней мере, для детей её, не сумевших ещё, что называется, встать на ноги. Точнее, на ножки, слабенькие, не достаточно окрепшие и ввиду возраста, и в связи со скудным питанием последних недель бездомного существования.

И как сложится дальнейшая жизнь сироток - Спецназ же, без сомнения, останется и погибнет, - предугадать сейчас не возможно. Может быть, если доведётся убраться отсюда в край далёкий и безопасный, удастся и пристанище найти ещё до того, как детки её, подорвав в пути здоровье, один за другим, отправятся в мир иной. Следует, во всяком случае, на это надеяться.

Громкий вздох Лежебоки прервал тягостные размышления Матери и невесёлое молчание остальных.

- А что про таких, как мы, скажешь? Кхе! Кхе! Жила, жила и умерла, - изрекла Лежебока. - Это про тех, которые людям служат, книжки пишут и фильмы снимают.

- Я бы осталась на время, - сказала Сплетница. - Очень уж хочется стать автором репортажа о схватке Спецназа с Тараканом.

Фашист усмехнулся.

- Да на что там смотреть? Пиф-паф! Ой-ё-ёй! Это ж не уличная драка. Как говорится, можно бесконечно долго смотреть только на огонь, воду и уличную драку.

- Коротка жизнь, - задумчиво проговорил Турист. - Как Обжора не успела наесться до такой степени, чтобы уж и не хотелось никогда, так и я не смогу реализовать все маршруты.

Фашист окинул Туриста снисходительным взглядом.

- Ты чего это, философ-путешественник?

- Непонятно? - неодобрительно глянула на Фашиста Сплетница. - У могилы безвременно ушедшей подруги стоим.

Турист посмотрел на виднеющуюся за рекой Горячкой Эрвэпэдэ и вдруг заметно оживился.

- Однажды я, за Уралом дело было, приболел и на время остановился в колонии бобров.

- Ну-ну! - заинтересовалась Сплетница. - Это ты не рассказывал.

- Идёмте на Ржавую Выставку! - с воодушевлением произнёс Турист.

- Там-то чего забыл? Чемодан, что ли? - в усмешке скривил пасть Фашист.

- На месте объясню.

Турист сорвался с места и пустился бежать по восточному склону холма к мосту через Горячку. Остальные переглянулись, затем, не особенно охотно, побежали следом за Туристом.