Когда всё взрывается (ЛП)

— Плагг, — прошептал он, с трудом оторвавшись от губ Маринетт, а потом поспешил снова поцеловать ее, когда его собственная трансформация в свою очередь исчезла, а его квами быстро скрылся, чтобы присоединиться к Тикки.

Теперь Адриан мог чувствовать кожу напарницы под своими пальцами, одновременно нежную и горячую. Ее скулы так покраснели, что, казалось, пылают огнем. Он слегка отстранился, его теплое влажное дыхание касалось лица Маринетт, когда он с трудом восстанавливал дыхание.

— Одну минутку, — попросил он.

Маринетт молча кивнула, ее грудь вздымалась и опускалась слишком быстро, она тоже с трудом приходила в себя от вынужденной остановки дыхания.

— Мне надо… немного подышать, — произнес Адриан. — Иначе я задохнусь…

Он прервался на секунду, и его лицо осветилось озорным выражением, слишком хорошо знакомым Маринетт. В качестве предупреждения она подозрительно приподняла бровь, но недостаточно быстро, чтобы помешать ему закончить фразу.

— …и это было бы мяучально.

Маринетт тихонько вздохнула, стукнувшись лбом в грудь Адриану.

— Это было ужасно, — проворчала она, чувствуя, как его грудь слегка вибрирует от довольного смеха. — Глупый Кот.

— Возможно. Но я твой глупый Кот, — ответил он с широчайшей улыбкой, нежно проведя пальцами по ее волосам, небрежно распуская хвостики, которые уже сильно пострадали в их пылком объятии.

— Да, — тихо согласилась Маринетт, когда ее темные пряди свободно рассыпались по плечам.

Она подняла голову, ее взгляд вдруг стал крайне напряженным, когда она пробежала дрожащими пальцами по скуле Адриана. Глаза Маринетт приобрели глубокий переливающийся цвет, сверкая словно два завораживающих сапфира, подчеркиваемые румянцем щек. Сердце бешено колотилось в груди, она глубоко вдохнула и на выдохе произнесла:

— Ты мой глупый Кот, и я люблю тебя.

Адриан на мгновение пораженно застыл, едва осознавая, что только что услышал. Маринетт почти начала беспокоиться, видя его таким парализованным от изумления, когда он счастливо рассмеялся. Конечно, он знал, что она сильно привязана к нему, и догадывался, что она наверняка влюблена. Но если она не однажды говорила ему ласковые и нежные слова, так открыто она призналась в любви впервые.

Солнечная улыбка осветила лицо Адриана, и нежная теплая волна счастья охватила всё его существо, понемногу окутывая теплым коконом. Сердце разгонялось по мере того, как он осознавал значение слов Маринетт, но совсем не так, как колотилось от ужаса или жаркой страсти. Сейчас оно звучало музыкой праздника, словно пело всю радость мира.

Ладони Адриана сами по себе легли на виски Маринетт, и он принялся покрывать ее лицо тысячью поцелуев, выдыхая радостно-недоверчивые: «Ты любишь меня?» — которые перемежал с пылкими: «Я люблю тебя».

Время от времени с губ Маринетт срывался хрустальный смех, когда ей удавалось перевести дыхание или когда она не отвечала пылко: «Ну да, я люблю тебя».

Страстное напряжение немного спало, их поцелуи постепенно становились не такими горячими, перейдя в нежное объятие. Запыхавшаяся Маринетт свернулась в руках Адриана, а тот шептал ей на ухо ласковые слова, имеющие смысл только для них.

Биение его сердца было всё еще таким мощным, что отдавалось по всей лестничной клетке, наверху которой они укрылись. Если только это не было биение сердца Маринетт. Или обоих вместе, он уже не знал.

Он знал только, что счастлив так, как не был никогда за всю жизнь.

И что своим счастьем он был полностью обязан чарующей девушке, которую держал в объятиях.

Он немного сильнее стиснул Маринетт в руках, с наслаждением вдыхая аромат ее волос и влюбленно целуя в макушку.

Несколько мгновений они стояли, обнявшись, пока в конце концов неохотно не отстранились друг от друга, прекрасно понимая, что не могут вечно тут прятаться. Они не сказали ни слова, но нежные улыбки, которыми они обменялись, стоили тысячи слов. Рука в руке они медленно спустились по лестнице и по общему согласию направились к дому Альи.

Маринетт не только стремилась успокоить подругу после безумной гонки, свидетельницей которой та стала, но главное — она не хотела снова упускать возможность объясниться с ней.

От мысли о встрече с Альей глухая тревога опять вспыхнула в глубине души, но Маринетт хотела узнать, наконец, что думает лучшая подруга. К тому же, всё, возможно, не так мрачно, попыталась она себя успокоить. Конечно, реакция Альи накануне была крайне резкой, но с тех пор она уже сделала шаг к Маринетт. Пришла к ней утром, пока им не помешало несвоевременное появление злодейки.

Алья хотела ее видеть.

Поговорить с ней.

Возможно, чтобы помириться?

Маринетт тяжело вздохнула. Ей необходимо было знать.

Дойдя до улицы, на которой жила Алья, они обнаружили ее возле своего дома, оживленно разговаривающей с Нино. Оба были поразительно бледны, а лихорадочность жестов показывала, насколько они нервничают. Заметив идущую к ним пару, они резко подпрыгнули, и Алья машинально вцепилась в руку Нино, будто пытаясь убедиться, что не спит.