Когда выбор есть (СИ)

– Все меня так спрашивают, как будто я что-то знаю и могу рассказать рецепт выживания, – пробормотал Поттер так тихо, что его шепот начал напоминать шипение змеи. – Мне был один год. Мама заслонила меня, как мне рассказали, считается, что Авада отскочила обратно в Волан-де-Морта и он умер. А у меня на лбу остался шрам.

– Поттер, не шипи, мы не змеи, – закатил глаза Драко. – Он ведь у нас на парселтанге тоже разговаривает.

– Да неужели? А кто-то из твоих родителей отличался таким даром? Конечно, не магглорождённая мать, но быть может, отец? – тут же насторожился лорд Малфой и переглянулся с Сигфридом.

– Никогда об этом не слышал, и друзья отца тоже ничего не говорили. Знаю, что он был анимагом, превращался в оленя.

– Если он превращался в животное, то языком змей точно не владел, – сквозь зубы процедил лорд Блэк. – Эти две магические способности взаимоисключающие. И если анимагии ещё можно научиться, то владение языком змей – это очень редкий дар, присущий только нескольким семьям в магическом мире. Научиться этому языку нельзя. Обычно, парселтанг передается по наследству, от отца к сыну, но может и перепрыгнуть одно поколение. Из какой семьи, говорите, ваш лорд Волан-де-Морт?

– Его мать была Гонт, Меропа Гонт, - помогла с ответом Беллатрикс.

– Да, Гонты всегда владели парселтангом, правда, многие из нас считают, что их ненормальное помешательство на чистоте крови и отказ вводить в род свежую магию до добра не доведут, – кивнул Блэк.

– Похоже, так оно и случилось, – Люциус хмыкнул, но быстро взял себя в руки. – Род выродился, а последняя девчонка сбежала с магглом.

– Мне известно, что Меропа была почти сквиб и долгое время в семье её именно за такую и принимали, – глядя прямо перед собой, проговорила Гермиона и под изумлённым взглядом Малфоя и Поттера пожала плечами. – Когда Гарри рассказал мне о Томе Реддле после событий на нашем втором курсе, я немного порылась в библиотеке. А ещё, подняла некоторые старые записи об учениках. Меропа Гонт никогда не числилась среди учеников Хогвартса, зато я нашла её брата, Марволо. Он тоже считался очень слабым волшебником. Ещё, я немножко расспросила профессора МакГонагалл. Она ведь полукровка, думаю, тоже не могла не столкнуться с пренебрежительным отношением чистокровных, и профессор не скрывала, что Марволо Гонт колдовал очень слабо, а его сестра вообще долгое время не считалась волшебницей.

– Забавно, что сын этой Меропы и маггла оказался такой могущественный, – покачал головой Люциус, переводя разговор к прежней теме. – Но меня сейчас больше интересует не это. Мы знаем, что ваш так называемый тёмный лорд создавал крестражи. Мы также знаем, что запустив Аваду в годовалого ребёнка, он исчез. На самом деле, это достаточно информации, чтобы очень чётко предположить в точности, что с ним произошло, особенно если учесть, что после всего этого Вы, мистер Поттер, в роду у которого никогда не было ни одного волшебника, владеющего языком змей, этим языком обладаете.

– Да, среди предков Поттера действительно не было ни одного представителя семей, владеющих парселтангом, – неожиданно кивнул Драко Малфой.

– Я так понимаю, ты знаешь точно? – это был не вопрос, Люциус произнёс последнюю фразу практически утвердительно, но его потомок на всякий случай кивнул. Да, Драко знал семейное древо Поттеров наизусть. Как и многие другие. – Значит, мы можем вполне уверенно предположить, что за свою жизнь ваш так называемый тёмный лорд умудрился создать восемь крестражей. Причём, я очень сильно подозреваю, что последний он сделал совершенно случайно, если, конечно, он не полный идиот, и должен был знать, что делить душу больше, чем на семь частей, несовместимо с собственным существованием. Более того, думаю, что именно таким образом он передал тебе, Гарри, способность разговаривать со змеями.

– Вы хотите сказать, что Гарри – крестраж? – с нескрываемым ужасом в голосе проговорила внимавшая каждому слову Люциуса Гермиона.

– На самом деле, мисс Грейнджер, это очевидно для любого, кто знает хоть что-то о тёмной магии. Впрочем, мне почему-то кажется, что мистер Поттер уже сталкивался с подобным предположением, – внимательно наблюдая за Гарри, произнёс Малфой.

– Ты знал, что ты крестраж? – Гермиона смертельно побледнела, глядя на лучшего друга.

– Нет, не совсем. То есть, про крестраж я слышу впервые, но профессор Дамблдор сказал как-то, что ему кажется, что Волан-де-Морт, когда пытался меня убить, оставил мне частичку себя.

– Если при этом была использована Авада, молодой человек, то это называется именно крестраж, – Люциус слегка качнул головой, насмешливо глядя на Гарри. – А ваш профессор Дамблдор, по всей очевидности, очень многого не договаривает.