Когда выбор есть (СИ)

К ужину все уже привычно собрались в гостиной зале. Гермиона не могла не подивиться, какие разительные изменения произошли со всеми ними за несколько дней. Казалось, хозяева из этого века тоже с нескрываемым удовольствием замечали всё, что происходило перед их глазами. Наиболее радикально менялась Беллатрикс. Гермиона, конечно же, не знала её до омоложения, но теперь постоянно мысленно отмечала, что не может поверить, что эта вдумчивая, рассудительная юная леди и растрёпанная Пожирательница Смерти с сумасшедшими глазами, которую мисс Грейнджер видела на страницах Ежедневного Пророка, одна и та же женщина. Неужели, общение с дневником Тома Реддла и годы, проведённые в Азкабане, могли настолько её изменить? Очевидный ответ, естественно, напрашивался сам собой.

Драко Малфой тоже теперь лишь отдалённо напоминал сноба-расиста, которого она знала все годы обучения в Хогвартсе. Парня словно заставили пересмотреть каждое убеждение, каждый впитанный с молоком матери предрассудок, каждый заученный ответ. Малфой проводил довольно много времени в библиотеке, совершенно не чураясь заниматься своими исследованиями рядом с магглорождённой волшебницей, которая в этом веке даже не была ведьмой, а потом подолгу наблюдал за ней, когда думал, что Гермиона не видит. Она вообще зачастую ловила на себе его взгляд, всегда задумчивый и оценивающий. Забавно, но для того, чтобы бывшая пожирательница-Беллатрикс и, несомненно, будущий пожиратель смерти Драко переоценили свои взгляды, им всего лишь нужно было оказаться в средневековье и столкнуться нос к носу со своими предками. Или, все это было результатом промывания мозгов в двадцатом веке двумя могущественными тёмными волшебниками, Гриндевальдом и Волан-де-Мортом, у которых была своя секретная цель?

После ужина, Люциус внезапно предложил всем потанцевать. Щелкнув пальцами, лорд Малфой приказал появившимся возле него домашним эльфам принести музыкальные инструменты, и очень вскоре Гермиона с изумлением и восхищением наблюдала, как происходят подобные танцевальные вечера у волшебников, без граммофонов и записей. Зачарованные инструменты сами принялись играть популярные мелодии, и Грейнджер без труда узнала менуэт Моцарта. Словно сама зачарованная, девочка наблюдала за клавишами излюбленного инструмента великого маэстро, которые сейчас двигались сами по себе, повинуясь маги.

Конечно, в двадцатом веке у магглов были механические пианино и прочие дива техники, но все равно, с поистине детским восторгом, Гермиона смотрела на заколдованный инструмент. Когда три скрипки взлетели под потолок, а касающиеся струн смычки сами принялись извергать безукоризненную по качеству мелодию, Гермиона только что не захлопала в ладоши. Справа от неё, Гарри тоже не скрывал восторга, а явно привычные к подобным шоу Драко и Беллатрикс избрали припрятать свои улыбки в бокалах с лёгким вином.

Впрочем, очень скоро хозяин поместья поднялся с места и, галантно протягивая руку, пригласил супругу на танец. Грейнджер и Поттер теперь следили за изящными Па танца, исполняемого лордом и леди Малфой. Через какое-то время, Драко и Беллатрикс присоединились к своим дальним родственникам, явно знакомые с движениями старинного танца. Гермиона, которая в детстве по настоянию родителей, хоть и неохотно, но некоторые уроки брала, впитывала в себя специфику движений, прежде виденным лишь в исторических фильмах. Впрочем, очень скоро Гарри решил, что им тоже следует присоединиться к танцующим, и следуя примеру Люциуса, поднялся с места и поклонился подруге:

– Мадемуазель, – проговорил парень, явно копируя интонации Малфоя.

– Месье, – в тон ему ответила Грейнджер, и оба прыснули от смеха: да, Гермиона уже успела рассказать другу об аналогичном обмене приветствиями с Драко Малфоем. Гарри не настаивал, чтобы его называли милордом, не в последнюю очередь и потому, что был далеко не уверен, что Поттеры этим титулом обладают.

Похоже, особым талантом к танцам Поттеры не обладали тоже, как вновь отметила про себя Гермиона. Она не первый раз уже видела лучшего друга танцующим, и давно уже поняла, что при всех своих прочих достоинствах и атлетических способностях, а также будучи одним из лучших Ловцов в истории Хогвартса, у Гарри обе ноги были левыми. Для Гермионы это, конечно же, не имело никакого значения, и сейчас она от души дурачились со своим лучшим другом, хотя, повинуюсь внутреннему голосу, свои собственные движения всё-таки пыталась сделать грациозными и соответствующими музыке и танцу.

– Обменяемся партнёрами? – внезапно прозвучал за плечом Гарри голос Малфоя, который при этом слегка постучал пальцами Поттеру по плечу. Рядом с Драко стояла улыбающаяся Беллатрикс, явно давая понять, что пару Гарри составит она.

– Неожиданно, но да ладно, – Гарри потёр переносицу и поправил очки, но прежде, чем позволить Малфою увести Гермиону в танце, предостерегающе проговорил, тыкая пальцем ему в грудь. – Если будешь вести себя недостойно лорда, вызову на дуэль. И не посмотрю, лорд ли я сам или нет.