Когда забудешь, позвони

После кофе Ив отхлебнул из пузатого бокала коньяк, помолчал, задумчиво исследуя густой янтарный напиток, потом поднял погрустневшие глаза и сказал:

— Кажется, я услышу сегодня «нет».

На Вассу смотрел немолодой грустный человек, уставший от одиночества, от раздвоенности, которой наградили его русско-галльские предки, от чужих переполненных гостиниц и гулкой пустоты собственной виллы, от мадам, льнущих к состоянию и титулу интересного вдовца. И от упрямства русской женщины, до которой так и не смог достучаться. Эти мысли прочитывались на его лице легко, точно эфирные сценарии, расписанные в свое время лихой сценаристкой. Она бы не прочь написать еще один — с ролями для двоих. Но жизнь распорядилась иначе. Василиса открыла рот для ответа и — увидела мужчину с женщиной, шедших прямо на нее. Высоких, стройных, красивых, с крутыми ценниками на безмятежных лбах. Они были эффектной парой — Борис Глебов и его жена: не пойми кто, незнамо с кем и каким ветром сюда занесенные.

— Васья, — деликатно напомнил о себе Ив, — вы согласны? — А Ванечка вздохнул и тихо признался: — Я очень льюблю тебья. Давай не гаснуть вместе?

И она связала две буквы в один узел, от всей души надеясь, что он окажется крепким.

— Да.

Через десять дней они улетели в Париж.

Апрель, 2003 год

«Помоги, Господи! Пошли Андрею Санычу здоровья и сил! Укрепи, дай добежать до финиша! Ты же мудрый, все понимаешь, все видишь, все знаешь. Не для себя ведь стараемся — для людей. Не прошу ни денег больших, ни славы, ни наград — не ставь только палки в колеса, Господи! Отведи беды и напасти, дай дело довести до ума. Не мешай, а лучше помоги нам, Господи!» С последней просьбой прихожанка явно переборщила. Не людское это дело — указывать Всевышнему, как поступать. Вставляя свечку в подсвечник, Ангелина, конечно, поняла, что сморозила глупость. Но, поразмыслив, решила: большого греха здесь нет. Потому как молилась искренне, горячо, от души. А что коряво и неуклюже, так на то она и человек, чтобы ошибаться. К тому же Бог — отец наш, значит, может простить свое неразумное чадо.

А все дело в том, что на пике монтажа Вересов свалился. Подвело сердце, которое давно требовало более бережного отношения. Но до врачебного кабинета далеко и недосуг, а съемочная площадка под боком и всякий час. Кто помчится в дальнее за «может быть», когда ближнее требует «быть»? И Вересов оттягивал нудный визит, надеясь, что пронесет. Надежда не оправдалась. Средь бела дня в монтажной появились люди в белых халатах, подхватили беспечного гения под рученьки, уложили на носилки и покатили с безвольной добычей в больницу. Слава богу, в хорошую, а не в районную. И вот уже неделю полотняный трон — без своего царя. Работа, конечно, на месте не стоит, народ крутится. Но тысяча мышей, как известно, не заменят слона.

Она бросила сумку на сиденье машины, вставила ключ зажигания. Рядом заиграла знакомая мелодия.

— Алло!

— Привет, это я! — Мобильный ожег ладонь. — Встречаемся, как договорились?

— Да.

— Хорошо, через час — в холле. — Деловое «фа» понизилось до окаянного «ре». — Я постоянно думаю о тебе и все время тебя хочу.

— Встретимся в шесть, Олег. — И нажала на «NO».