Когда закончилась нефть

Когда показалась заправка, внутренний голос не ответил — это промежуточная или последняя остановка в жизни его потрепанного автомобиля.

Внутренний голос молчал впервые за десять лет путешествий.

* * *

Тэрц никак не классифицировал горцев. Другие делили их на сговорчивых и несговорчивых, молчунов, болтунов, зануд. Цеховой телеграф путников постоянно разносил сведения о слабостях хозяев бензоколонок — кто-то клюет на истории о больной маме, кто-то — на басни о предназначении.

Путник был уверен — с горцами ничего нельзя знать заранее. Сегодня их можно пронять историей о поисках любви, завтра — горец не даст горючего, чтобы довезти обезумевшую жену до роддома. Потом откажется принять роды да еще потребует покинуть заправку. Имеет право.

Тэрц ни разу не пробовал пробить горца правдой о собственных скитаниях. Хотя казалось бы — на нее они наверняка клюнут. Возможно, он приберегал тайну на безвыходное положение…

Приближающаяся заправка оказалась неприметной и бедной. Одноэтажный домик под соломенной крышей, на ней — покосившийся по-пизански бак с водой, пьяный палисадник, одинокая бензоколонка, деревянные ворота закрыты. Все это мало походило на богатые приюты горцев, в огромном количестве разбросанные по Среднерусской.

Тэрц посигналил. Он мог выйти и сам открыть ворота, но сибирские обычаи гостеприимства могли отличаться от привычных уральских (в том, что горцы и здесь гостеприимны, Тэрц не сомневался).

Выйти все-таки пришлось. Когда Тэрц открывал ворота, его охватил знакомый с детства азарт — вдруг это брошенная заправка? Вдруг можно похозяйничать вволю? Проверить уровнемер, заглянуть в резервуар.

Среди путников издавна ходили легенды о приютах, забытых вдали от трасс, о бесхозных цистернах, о ржавых пистолетах, которые послушно исторгают сотни литров бензина. Некоторые жертвовали своими и чужими жизнями, лишь бы найти подобное эльдорадо.

Тэрц в чудеса не верил, но сердце замерло.

Он подъехал к колонке, вышел из машины, всмотрелся в грязное окно хижины, крикнул: «Хозяин!» — и с нетерпением вслушался в тишину. Сердце ускорилось. Мечта любого путника — хотя бы на пять минут стать королем приюта, одним из тех странных созданий, что уже двести лет жонглируют судьбами людей.

— Хозяйка, — раздалось сзади.

Тэрц вздрогнул и обернулся. В воротах стоял девушка — гигантских размеров фуфайка, неуверенно растущая из нее цыплячья шея, поверх шеи — бледное лицо в обрамлении черных волос, ружье и вязанка мертвых чибисов через плечо.

Женщина — горец?! О таком Тэрц не слышал (а у путников лучшие по нынешним меркам системы связи). Увидеть подобное казалось еще более невероятным, чем обнаружить затерянное озеро нефти. Тэрц не сразу сообразил — усложняет ли его задачу то, что ему придется входить в доверие к девушке, упрашивать ее о бесценном подарке.

Все без исключения горцы до этого момента напоминали Тэрцу Федора Конюхова — знаменитого путника углеводородной эры, который ходил под парусами и летал на аэростатах, предусмотрительно избегая неизлечимой зависимости от углеводородов.

Домашние заготовки Тэрца спутал вид безбородого горца, который к тому же обходится без рычага между ног, придававшего дополнительную устойчивость скатывающейся в пропасть цивилизации.

Тэрц молчал.

— Сколько времени ты ищешь пути? — Девушка неприветливо уткнулась взглядом в лицо Тэрца.

— Всю жизнь, — привычно отозвался он.

— Значит, ты научился ждать. — Не приглашая, девушка направилась в хижину, Тэрц поплелся за ней.

«Баста», — плакали мечты о Владике. Дама-горец (Тэрц не придумал, как будет горец в женском роде… горка?) четко указала — она будет крайне требовательна к объяснениям и желаниям Тэрца.

Сколько дней уйдет на обхаживание, сколько бензина получится добыть? Вечные Вопросы Путника. Отвечать на них приходится каждый раз, когда машина доест топливо.

Очухавшийся внутренний голос подсказывал Тэрцу — эта остановка может стать последней. Вслед за ним покорно замрет Земля. Наступила пора говорить правду об истинном значении своего Пути?

* * *

Тэрц не слышал, чтобы у горцев был кодекс поведения, чести, утвержденные ритуалы или что-то в этом духе. Они редко покидали заправки, не собирались вместе, не участвовали в скудной общественно-политической жизни городов, рассеянных по земле и связанных ныне в основном волей горцев.

Однако говорили и действовали горцы словно по утвержденному ранее плану. Несовершенному, шитому белыми нитками, неуклюжему, возможно, дремучему, но все-таки сценарию.

Девушка зашла в прихожую, скинула фуфайку. Моментальное преображение — неустойчивый ком на тонких ножках стал худой изящной нимфой в короткой маечке. Фуфайка вполне могла стать вместительным гнездом для столь миниатюрного существа.

Повеяло сладким, лесным. Сколько она бродила по июльской жаре?

Тэрц рефлекторно подтянул дырявые джинсы, поправил волосы. Женщины у него не было четыре месяца. Все это время он мусолил воспоминания о последней феерической ночи в Москве, пресыщенной всевозможными экспериментами с плотью.