Когда закончилась нефть

Мне вдруг самому страшно захотелось выпить, так что я упрямо продолжил поиски, пошарил за холодильником, потом полез в кухонный шкаф за стойкой и нашел там, к своей радости, хоть и вскрытую, зато практически полную бутылку коньяка. Это я месяц назад сантехникам проставлялся, когда мне бесполезную газовую колонку на электрическую меняли. Да только сантехники закодированные оказались, и я один выпил рюмку за их здоровье.

Я показал рукой, откуда можно взять стаканы, и оба моих визитера, толкаясь худосочными задницами, рванули к полке с посудой, чтоб поучаствовать в сервировке стола. Потом все уселись на табуретах вокруг стойки, я разлил коньяк по стаканам, и мы начали светскую беседу.

— От кого бегали-то, зайцы чахоточные? — спросил я доброжелательно, слегка размякнув от первого глотка коньяка.

— Вы что, не знаете? — удивилось розовое существо, вздрогнув пегой челкой.

— Неформалов православные хунвейбины по всему городу долбят. Вторую неделю. Что тут нового, дядя? — раздраженно добавило существо в голубой кофточке.

* * *

Оказалось, мои гости живут в доме напротив. Они топали со стоянки домой, но черт их дернул зайти по дороге в супермаркет, где у входа дежурила банда православной народной дружины. Стриженые юноши, вставшие у входа в магазин с золоченым иконостасом наперевес, отреагировали на появление пошлой парочки и попытались вручную лишить нарушителей общественного порядка их пирсинга и слишком длинных волос.

Я ополовинил свой стакан и сказал, что думал:

— А вы зачем выделываетесь-то? Умыли бы свои морды крашеные, надели бы нормальные шмотки — никто бы вас не тронул. Меня же вот они не трогают, уважают. А на вас смотреть противно. Сам бы вам плюх навешал, да руки об вас марать неохота.

Оба существа промолчали, глядя куда-то в глубину своих стаканов, и я не стал больше ничего им говорить — все равно бесполезно.

Я долил себе коньяка, поставил бутылку на стойку возле голубой кофточки — чтоб, значит, этот чудак дальше сам наливал своей чудной бабе, — и пошел к креслу.

Монитор компьютера проснулся, когда я двинул мышкой по столу, а на индикаторе Сети приветливо заморгали крошечные экраны. Сеть есть, слава Основателю!

Я торопливо запустил браузер и влез в новостной топ.

«Президенты США и России обменялись резкими заявлениями. Угроза военного конфликта становится реальной. Наблюдатели полагают, что виной тому — нынешняя слабость России, лишившейся такого важного бонуса, как природные ископаемые».

«Международная организация „Репортеры против тирании“ поставила Россию на 178 место в мире по уровню гуманизма по отношению к животным в области животноводства и птицеводства».

«Подростки в селе Горелово на спор забили участкового компьютерными мышками, завезенными в село в ходе реализации в Саратовской области национального проекта „Доступное образование“».

«Комиссия ПАСЕ под руководством Отто Газенвагена готова к объявлению результатов по России. Из 12 реперных источников комиссии только один может изменить негативные выводы социологов. По неофициальной информации, этот источник находится в Москве. Совет НАТО рассмотрит выводы комиссии Газенвагена на утреннем заседании».

«Брюссель отмел обвинения Москвы в подготовке неспровоцированного нападения — все переброски военной техники и снаряжений производятся в рамках давно запланированных учений НАТО „Принуждение к свободе“, а не „Понуждение к миру“».

«Юбилей Филиппа Киркорова привел к резкому росту индекса потребления гусиной печени и антибактериальных препаратов в Москве».

Потом до меня дошло, что историю про дырку в моем доме следует искать в местных новостях, и я минут десять азартно шарил в поисковых системах, формулируя различные варианты запросов. Впрочем, все это оказалось бессмысленным — моя локальная техногенная катастрофа интересовала только меня.

Наконец я вспомнил про скайп и просто позвонил дежурному префекту в районную управу. Я не стал надевать наушники — воткнул один динамик в ухо, а микрофон придерживал свободной рукой.

Дежурный взял трубку после двух десятков звонков и отвечал поначалу крайне грубо, но, когда я назвал свой адрес и имя, его голос стал подобострастным до неприличия.

— Ох, такая честь для нас, Иван Андреевич! Вы можете звонить в любое время, мы вам всегда рады! Что за проблемы у вас, расскажите? — бормотал он, и я совершенно растерялся.

— У меня проблема — таджики дырку в капитальной стене проломили, на двадцать шестом этаже, — сообщил я дежурному. — И еще цыгане по дому шастают.

— Безобразие! Это просто возмутительно! — тут же отозвался тот.

— Вы примете меры? — уточнил я.

— Да! Конечно! Мы обязательно примем меры! Спасибо, что позвонили! — заорали мне в трубку с удивительной экспрессией.

Это была очень странная реакция, и от неожиданности я отключился. Я просто не знал, что полагается говорить дальше, если чиновник с той стороны с тобой совершенно согласен.

— А ты чего, мужик, вправду ничего не знаешь, что ли? — донесся до меня писклявый голос от кухонной стойки, и я невольно поморщился, поворачиваясь лицом к этим убогим.