Когда закончится война (СИ)

- Что ты делаешь? - интересуюсь я, глядя, как он ходит и что-то высматривает в воде.

- Вчера был дождь, вода в реке поднялась, - объясняет мне мальчишка, не спуская с воды внимательного взгляда. - А у меня тут сети стоят...

Киваю головой, делая вид, что мне все понятно. Наверно, он так и останется для меня человеком, объяснения которого я понять не в состоянии.

- А мне что делать? - спрашиваю я, переминаясь с ноги на ногу.

- Стой на берегу.

Послушно стою, облокотившись о ствол дерева, и наблюдаю за Тихоном. Он долго всматривается в воду, после чего резко опускает руку и за хвост вытаскивает из реки большую рыбину.

- Лови! - кричит он мне и кидает рыбу прямо в меня.

От неожиданности отскакиваю, наблюдая за тем, как рыба бьет хвостом по суше, пытаясь отползти обратно к воде.

- Клади ее в авоську, что стоишь? - ворчит мальчишка, с иронией наблюдая за мной. - Чего, никогда живую рыбу не видела?

- Такую большую - нет, - отвечаю я, подходя к рыбе и хватая ее за чешуйчатый склизкий хвост. - Только свежемороженую. Да и то в супермаркетах. Она там, знаешь ли, хвостом не лупит, а спокойно себе в контейнере лежит...

Тихон фыркает и отворачивается от меня, продолжая ходить по колено в воде.

Я аккуратно кидаю рыбу в плетеную сумку и на всякий случай прижимаю край камнем. Замечаю усмешку на лице Тихона, который издалека наблюдает за моими маневрами.

- Расскажи о себе, - неожиданно просит он.

Я теряюсь и с непониманием смотрю на мальчишку. Что он хочет обо мне узнать?

- Ну, я же даже не знаю, кто ты и откуда, - поясняет Тихон, разводя руками.

- Я скучный человек, - пытаюсь я уйти от темы.

- Это ты скучный человек? - смеется Тихон. - Да, я именно так и подумал, когда тебя в шкафу нашел...

Эти слова он сопровождает новым выбросом рыбы на берег. Подбираю ее и тоже запихиваю в плетенку.

- Ну... Что ты хочешь узнать? - интересуюсь я.

Тихон выходит из воды и садится рядом со мной на траву.

- Какой твой мир?

Начинаю кашлять, поперхнувшись воздухом. Если он издевается, то скоро ему потребуется вставная челюсть.

- Мой мир? - переспрашиваю я, глядя прямо ему в глаза.

Тихон кивает, не спуская с меня серьезного взгляда.

Молчу, прежде чем ответить.

- Ты же мне не поверил, - сухо кидаю я.

- Сначала не поверил, - серьезно отвечает мальчишка. - А ночью крепко подумал. И ты это... Не похожа на сумасшедшую.

Смотрю на него и не верю своим ушам. Неужели нашелся человек, который действительно верит моим россказням? Тихон, по ходу, говорит правду. Он действительно мне верит. Только я сама себе уже не доверяю.

- Тетка думает, что у тебя шок, - продолжает он, глядя на тихую воду. - Она меня убеждала в этом, когда я думал, что ты ну... шпионка.

Мальчишка немного смущается, но сразу же убедительно добавляет:

- А я так не думаю.

Я вконец теряюсь. Не зная, куда себя деть, встаю и подхожу к воде.

- Спасибо.

Что мне ему еще сказать? Я действительно ему благодарна. Теперь я чувствую себя не так одиноко. Нашелся человек, которому я могу рассказать о своих проблемах, и который меня поймет и не примет за сумасшедшую.

- Это сложно объяснить... - начинаю я, оглядываясь на Тихона. Мальчишка сидит на траве, подтянув к себе колени, точь-в-точь, как люблю это делать я. Смотрит на меня с прищуром и жует травинку.

- Попробуй, - просит он, глядя на меня с любопытством и ожиданием.

- В моем мире все же поспокойнее, чем сейчас, - тихо говорю я, глядя на Тихона.

Мальчишка опускает глаза и шарит рукой по земле, выдирая из нее пучки травы. Наверно, волнуется.

- Когда она кончится? - задает он мне, по-видимому, давно мучивший его вопрос.

- Весной сорок пятого, - отвечаю я, глядя на небо. - Девятого мая. Этот день потом долго праздновать будут. Ты знаешь, я прошлым летом с родителями была в Волгограде. К юбилею Победы, семьдесят лет. Там открыли Мамаев Курган - это такое место, где погибло много советских солдат. Там, на Мамаевом Кургане, стоит Родина-мать, такая большая статуя, и вообще много памятников войны. А еще там, в стене, есть капсула, в которую положили послание будущему поколению. Ее вскроют через сто лет.

Тихон внимательно слушает, а потом спрашивает:

- А где этот Волгоград? Новый город будет? На Волге?

- Это тот же Сталинград, - поясняю я. - Его переименуют.

Мальчишка смотрит куда-то мимо меня. Его пальцы нервно теребят вырванные им травинки.

- Мне будет восемьдесят семь лет, - наконец говорит он, переводя на меня свой взгляд. - Если доживу.

- Конечно доживешь! - уверяю его я. - Знаешь, я тут сейчас подумала... Если мне удастся вернуться в свое время, я тебя обязательно отыщу! Только ты меня наверно уже забудешь.

Внутри меня рождается какое-то новое, никогда раньше мною не испытываемое, чувство. Будто бы я сейчас здесь, а будто бы и нет. Кажется, что все, что я говорю, нереально. А все, что было раньше, мне приснилось. Я, быть может, и смогла бы в это поверить, если бы не Феликс. Он не мог мне присниться.