Когда замуж, Инка?

– По-моему, вера, – я прижимаю руку к груди, – начинается вот здесь. Сердце не заставишь поверить в то, во что оно не желает верить.

Донован медленно кивает.

– Глубокая мысль, она делает тебе честь. Спасибо, что… что выслушала. И что проявила уважение к моему решению. Для меня это что-то новенькое. – Он трет затылок. – Прости, что столько лет тебе грубил.

Я машу рукой.

– Мы были совсем молоды, ты был еще незрелым юношей.

Мы дружно смеемся.

– А вот скажи… – Это звучит неожиданно, и я поворачиваюсь к нему. – Почему ТЫ веришь в Бога?

Я усмехаюсь, потом задумчиво опускаю голову.

– Наверное, для меня это утешение. Утешение, что я не одинока. Что при всех подножках, которые иногда подставляет жизнь, есть кто-то, кому я небезразлична, кто поддерживает меня и дарит силы для преодоления испытаний. Пойми меня правильно, у меня тоже бывают моменты, когда я восстаю против Бога. Но при этом у меня остается чувство… трудно подыскать правильное слово… чувство мира у меня внутри, уверенность, что я не противостою жизни в одиночку – не знаю, понятно ли вышло… Бог для меня – это… как друг. Далекий друг.

Донован чешет подбородок. Должна сказать, его впечатлили мои слова.

– Что ж… – Он кивает, потом усмехается. – Уважаю.

– Что тебя насмешило? «Бог как друг» для тебя слишком слащаво?

– Слащаво?! – выкрикивает Донован. – Чизкейк – вот что это такое, Инка!

Теперь смешно мне. Донован качает головой, но теперь он, как я погляжу, разобрался, кто я такая. Я торжествую. Наконец-то свобода! Я открываю свою коробочку и впиваюсь зубами в куриную ножку. Плевать на предостережения Наны! Я ужасно проголодалась.

– Врать не буду, выглядит аппетитно.

Оказывается, Донован хищнически пожирает глазами мою еду.

– Хочешь попробовать?

– Совсем чуточку. – Он придвигается ближе.

– В следующий раз не будешь все скармливать голубям.

Я смотрю на его пальцы, рвущие мою курятину. Обручальное кольцо отсутствует.

– Что случилось с твоей девушкой? – спрашиваю я полушутя и тут же спохватываюсь, что допустила оплошность.

Донован замирает, роняет кусочек курятины, отводит глаза.

– Прости. Можешь не отвечать, – торопливо отступаю я.

Донован отряхивает руки.

– Мы расстались.

– Как жаль!

Он достает из кармана толстовки мятый платок.

– Жалеть тут не о чем, – бормочет он, вытирая руки. – Прошло уже пару лет, та история поросла быльем.

– Вы были вместе с самой школы.

– Что с того? Проехали. Я больше ее не люблю. Просто… – Он хмурится. – Мне не нравится, как на меня подействовало это расставание, понимаешь?

– А то! Мы с моим парнем расстались три года назад. То есть это он расстался со мной. Нашел работу в Нью-Йорке. Захотел все начать сначала. Как тебе это нравится?

– Совсем не нравится. – Донован опускает голову, как будто решил продемонстрировать мне свои тугие афрокосички. – В общем, психотерапия – полезная штука.

– Психотерапия?

Донован по-своему истолковывает мои взлетевшие на лоб брови и говорит:

– Инка, психотерапия существует не только для белых.

– Кто бы спорил, – хмуро отвечаю я. – Просто я считала, что к ней прибегают только супружеские пары.

– А вот и нет, одиночки тоже. От души рекомендую своего психотерапевта Джеки, она у меня ВВВВ.

– Кто она?!

Донована смешит мое недоумение.

– ВВВВ, Величайшая Во Все Времена. А ты что подумала?

– Ммм…

Донован качает головой. Мимо нас проезжает на одном заднем колесе юный велосипедист.

– Как ты справилась с разрывом?

Я задумываюсь над ответом, потом спохватываюсь, что слишком громко жую.

– Время, – отвечаю я. – Время и горы мороженого.

Он усмехается.

– Думаешь, оно того стоит? Я про психотерапию. Ты платишь за то, что тебя слушают, вот и все.

– Поверь, деньги расходуются не зря. Чем больше ты говоришь, тем больше выигрываешь.

– Да неужто?

Донован лезет в мою коробочку за куском курятины, который он туда уронил. В этот момент начинает вибрировать мой телефон.

– Это твой не появившийся друг? – спрашивает он, когда я стукаю пальцем по экрану, чтобы прочесть сообщение Наны. Она осталась ночевать у своей сестры.

– Не появившийся?.. – недоумеваю я, а потом соображаю, что он имеет в виду Алекса. – Нет, не он. – Я вытираю с ладоней соль и жир.

Донован тоже достает телефон.

– Черт! – Он вскакивает. – Мне пора.

Я вспоминаю свой волонтерский порыв на прошлой неделе. Донован меня, конечно, раздражает, но я все равно осталась довольна. Погрузилась в ощущение славных былых времен, когда волонтерствовала гораздо чаще.

Я встаю.

– Я передумала. Все-таки тоже пойду помогу бездомным.

Донован, глядя на меня, щурит глаза.

– А кто будет готовиться к собеседованию?

Я пожимаю плечами.

– Оно когда еще будет, только в понедельник!

– Тебе виднее. Только нам придется поторопиться.

Я бросаю свою коробочку из-под курицы в ближайшую урну.

– Признайся, – обращается ко мне Донован, на шее у которого от быстрой ходьбы мотается туда-сюда золотая цепь, – ты пошла, потому что тебе нравится моя компания.

– Я тебя умоляю!.. Ты о себе слишком высокого мнения.

Донован запрокидывает голову и хохочет. Ничего не могу с собой поделать – вижу ямочки у него на щеках.