Когда замуж, Инка?

– Машину всегда водил он, – продолжаю я. – По словам тети Блессинг, мама боялась учиться вождению после его смерти. Сейчас, глядя, как она гоняет, в это трудно поверить. – Я достаю из колыбели плюшевого кролика и погружаю в шерсть подбородок. Иногда я забываю, какая наша матушка молодец. Не знаю, что делала бы я, если бы вдруг осталась одна с двумя детьми. Знаю, ей было тяжело, как ни скрывала она тогда свои чувства. Вот бы она поделилась своим опытом теперь, когда мы с Кеми стали взрослыми! Это бы сильно нас сблизило.

Еще минуту-другую мы с Кеми делимся детскими воспоминаниями: как мы сходили с ума по карусели в парке, как нас преследовал соседский питбуль, как однажды мы приютили божью коровку (мама быстро пристукнула ее тапкой).

– Как же мне всего этого недостает! – жалуюсь я. – Нас с тобой, наших воспоминаний…

Кеми кивает.

– Знаю, мне тоже. – Немного помолчав, она продолжает: – Кто мешает нам общаться? Да, я замужем, у меня будет ребенок, но все равно, не становись для меня чужой.

Я опять перевожу взгляд на колыбель. Кеми права: мне не нравится наше отчуждение. Рассказать ей про Алекса? Больше открыться?

– Не серчай, Инка! – говорит вдруг Кеми. – Не обижайся на мои неуклюжие слова. Надеюсь, ты не считаешь меня высокомерной?

– Нисколечки…

– Я просто не подумала. «Я замужем, у меня будет ребенок» – получилось нехорошо.

Я тихонько вздыхаю. Кеми надо меньше мудрствовать, чтобы упростить наше общение.

– Не волнуйся, – говорю я. – До рождения ребенка мы еще проведем вместе, как сестры, много времени. Я что-нибудь организую. Знаешь, у меня есть к тебе один вопрос…

– Задавай! – разрешает она. Вижу, она чувствует облегчение от того, что я сменила тему.

– Это прозвучит неожиданно, но… мне хочется практиковаться в йоруба. Да, именно мне! Вопрос такой: какие фильмы «Нолливуда» ты бы порекомендовала?

Проходит двадцать минут, а мы с Кеми все еще сидим у стены, вытянув ноги. У меня в телефоне уже появился список роликов YouTube, озаглавленный «Нолливуд».

Я просматриваю список.

– А-би-ле-бу ми, – пытаюсь я произнести.

Кеми заглядывает в мой телефон.

– Агбелебу ми, – выпаливает она без всякого усилия. – Кажется, это значит «мой крест», «моя ноша». Признаться, я тоже не в лучшей форме.

Помню, как подростком Кеми сидела в ногах у мамы, когда та, устроившись на диване, поглощала нигерийскую кинопродукцию. Думаю, в этом был смысл, учитывая тягу Кеми к актерству, но меня это кино никогда не захватывало. И потом, фильмы «Нолливуда» все как один сильно затянуты, у меня не хватало на них терпения. Они всегда заканчивались интригующе, обещаниями второй, третьей, четвертой части… Хотя сняты были слишком нереалистично и вызывали смех.

Кеми пожимает плечами.

– Я неважно говорю, но могу кое-как справиться. Мы с мамой смотрели по большей части деревенские сюжеты: лекари, переодевания…

Я ежусь.

– Странно, что ты не боялась.

Кеми смеется.

– Компьютерная графика была хуже некуда, зато смешно. Не пойму, чего это ты вдруг заинтересовалась изучением йоруба?

Я отвечаю с нигерийским акцентом:

– А что, почему нет?

– Ну, Инка, ты даешь! – хихикает Кеми. – Останешься на ужин?

– Конечно.

Такие моменты напоминают мне былые времена. Мы с Кеми часто забалтывались и забывали про ужин. Сейчас я помогаю ей встать и, провожая на кухню, массирую ей плечи.

– Какое меню? – с прашиваю я. Только не толченый ямс!

– Рис «джолоф». Думаешь, мама возражала бы, если бы мы ели фахитас?

– Мама? Она придет ужинать?

Кеми открывает холодильник.

– А как же! – Она достает салат, огурец, пакетик помидоров, авокадо. – Знала бы ты, сколько скучных вещей нужно переделать беременной! Мама живет всего в десяти минутах от нас, теперь она чаще приходит ужинать.

Кеми кладет овощи на кухонный стол. Я снимаю с крючка разделочную доску.

Не хочу оставаться, раз придет мама. Она не преминет спросить об Алексе, а я не стану рассказывать ей о нашем предстоящем ланче. Потом пойдут расспросы про работу, а я не готова говорить ей, что меня сократили. Верю, что тетя Блессинг сдержит свое слово.

– Джолоф или фахитас? – прерывает Кеми мои мысли.

– Джолоф, – отвечаю я и хватаю разделочный нож.

– Отличный выбор! Приготовлено вчера вечером.

Пока Кеми разогревает рис, я нарезаю овощи.

– Лучше я. – Она отбирает у меня авокадо. Признаться, я не мастерица его резать.

Я мою в раковине руки, раздраженно вспоминая, как издевался над моим неумением резать авокадо Донован.

– Ты не ходила сегодня на работу? – интересуется Кеми, вытирая полотенцем руки.

Я таращу глаза. Как она догадалась?

Она показывает кивком на мою футболку.

Ну конечно, Чудо-Женщина!

– Я удивилась, что ты удрала в шесть часов, – продолжает она. – Конечно, ты заслужила отдых, ты так вкалываешь! Кстати, о работе: ты еще не отпраздновала свое повышение. Возьми-ка вон там бутылку вина. Я, конечно, пить не стану, но скоро вернется с работы Уче…

– Нет никакого повышения.

Кеми опирается о кухонный стол и непонимающе моргает.

– ЧТО?!

Я вздыхаю.

– Дело в том, что… На самом деле меня сократили.

Кеми закрывает ладонью рот.