Проснулась Диса от того,
что кошка притащила ей на грудь котенка. Тот был с виду полудохлым и все пищал и пищал… Пасторша открыла глаза и встретилась с желтым пронзительным кошачьим взглядом. «Что мне с ним делать?» – словно спрашивал он. «Понятия не имею», – ответила Диса и, взяв котенка поперек живота, спустила его на пол. У кошки на морде отразилось разочарование. Она одним плавным движением соскользнула с Дисы, оттолкнувшись лапами.Прошло мгновение, и пасторшу подбросило на кровати.
Она редко ловила дурные предчувствия – то была стезя Арни и Эйрика. Но в этот раз предстоящее, вероятно, было таким важным и страшным, что фюльгья так и зарядила подопечной по ребрам. Диса метнулась к двери, шикнув на собаку, чтобы не брехала. Распахнув ее, она увидела, что к дому приближаются двое всадников. Из-под копыт их коней во все стороны летели комья грязи.
– Арни! – крикнула Диса. Брат улегся на чердаке, уступив Стейннун свою постель.
– Что случилось? – Это Стейннун уже сидела на кровати, прижимая к себе подаренное утбурдами одеяло.
Отвечать ей не было времени. Ни на что, говоря начистоту, не было времени. Диса вышла из дома и закрыла за собой дверь. Широко зевая, она направилась к коровнику и остановилась на полпути, с удивленным видом уставившись на двух всадников. Это были рослые мужчины с туповатыми, розовыми от загара лицами и жидкими волосами. Один был возраста Эйрика, второй скорее ее лет, и его черты показались ей смутно знакомыми.
– Хорошего дня, – с неожиданно вежливостью приветствовал ее тот, что постарше. – Вы рано встали.
– Доброго утречка, господа. У коровы давеча вымя вспухло, – протяжно, по-бабьи пожаловалась Диса. – Всю ночь, болезная, мычала, да и я вместе с ней глаз не сомкнула. Вот встала проверить, как она там.
– А вы бы ей вымя жиром смазали, – добродушно посоветовал младший, первым спрыгивая с коня. Для стражников говорили они складно. – Мы не хотели вас так рано тревожить, фру, но у нас срочное дело от королевского эмиссара.
– Вот как? – Диса изобразила на лице удивление, а потом беспокойство. – Мой муж, пастор Эйрик, несколько дней назад уехал в Бессастадир.
– Мы знаем. – Стражники кивнули, и младший не без скрытого злорадства добавил: – Тоурдис Маркусдоттир, ваш муж Эйрик Магнуссон обвиняется в колдовстве, одурманивании дочери королевского эмиссара и похищении осужденной Стейннун Йоунсдоттир.
Диса почувствовала, как с ее плеч точно гора свалилась. Точно вулкан, столетиями копивший жар, извергся, и лава потекла по каменистым склонам вниз, уничтожая все на своем пути. Наконец это произошло! Теперь можно не тревожиться и бояться…
Однажды это должно было случиться. У Эйрика не вышло бы прожить жизнь скромного пастора, так стоило ли надеяться? Интересно, отстраненно подумала Диса, если в бадстове найдут Стейннун, возьмут ли под стражу ее саму?
Освободив голову и стараясь ни о чем не думать, она сделала единственное, что могла сделать женщина в ее положении: заголосила так, что разбудила корову и лошадей. Сминая передник, она осела на землю, заходясь рыданиями. Диса ругалась и причитала, она честила Эйрика на чем свет стоит и жалела себя так неистово, что стражники – как любые другие мужчины – могли только неуклюже топтаться рядом, не находя слов. Утешать женщин их не научили, а смеяться над женой колдуна не позволяла совесть.
Сквозь поволоку слез Диса рассматривала рыхлую землю у себя под окном. Закопались все-таки, черти!
– Ну, будет. – Младший наконец прочистил горло. – Тоурдис Маркусдоттир, ответь, скрывается ли в твоем доме батрачка Стейннун?
И тут вдруг Диса его узнала. Она обтерла юбкой лицо и, ткнув в парня пальцем, выпалила:
– А я знаю тебя, Оулав Торвальдсон! Я принимала роды у твоей жены, пока ты пьянствовал.
Он стушевался. Это узнавание никак не могло бы спасти ее или Стейннун, но выиграло еще несколько неловких секунд, прежде чем стражники ворвутся в ее дом и сломают все, что они с Эйриком так долго строили. Когда мужчины заходили в бадстову, Диса затаила дыхание. Как оказалось, не зря.
В лицо ударил едкий запах мочи и нечистот, как будто ночной горшок не выносили целый месяц. Даже стражники, привычные к зловонию ям, где содержат преступников, отступили в первое мгновение. Стейннун нигде не было видно, зато Арни лежал, расхристанный, на своей кровати. На лице его чернели влажные язвы, изо рта стекала слюна, рубашка бесстыдно задралась, а глаза без единой человеческой мысли напоминали звериные. Пес, поскуливая, лизал ему руку и вертелся неподалеку. Солома под Арни была мокрой и источала смрад.
– Ищите, – щедро предложила Диса и уселась у очага. – Только братишку моего не тревожьте.
– Я слыхал от Бьёрна, что он у вас… того, – кивнул Оулав Киттельсен. – Да спасет Господь его душу.