Когда зацветает сирень

И он настолько выше, что приходится обалдело глазеть на него, вскинув голову. Вместо того чтобы выхватить свой мобильный и наконец уже прикрыться, я лишь ловлю себя на мысли, что в его глазах невозможно рассмотреть зрачки. Они просто сливаются с цветом его радужек. И это жутко…

Глухое покашливание Насти рядом выводит меня из оцепенения. Выдернув у Марка телефон, я обхватываю себя руками за плечи и встряхиваю волосами. Моя рыжая копна становится своеобразной ширмой между ним и мной. Боже… Я горю факелом и готова расплавиться от стыда.

Хмыкнув, Марк склоняет голову и, мазнув по моему телу оценивающим взглядом, совершенно спокойно произносит:

– Я тебя наберу.

Я начинаю дышать лишь тогда, когда слух режет скрип двери, а тесную раздевалку больше не заполняет двухметровый пугающий экземпляр с глазами, похожими на чёрное полотно.

– Это вот что сейчас было? – слышу Настю как через толщу воды.

– Я не знаю… – Сглатываю ком в горле и просто прислоняюсь голой спиной к дверце шкафчика.

Ледяной металл никак не отрезвляет. В моей голове всё ещё сумбур.

– Лика, я думала, что ты не знаешь его!

– Кого? – поворачиваюсь к Насте, у которой вместо глаз ошалелые блюдца.

– Того, кто только что здесь жрал тебя, полуголую, взглядом!

– Настя, так я и не знаю, кто это! – мой голос срывается, а ощущение какого-то полного позора накрывает с головой.

– Ты прикалываешься? – подруга подозрительно прищуривается и упирает руки в бока. – Лика, это и есть Громов. Марк Громов. Сын заместителя губернатора.

Глава 3

Лика

Стараясь не расплескать свой кофе без сахара, лавирую между столами, за которыми студенты активно хомячат котлетки и пюрешки.

Отыскиваю свободный столик у окошка и занимаю его нам с Настей, которая вот-вот явится с какого-то очередного студенческого сборища. Но не успеваю удобно расположиться, как напротив меня снова оказываются горящие наглостью раскосые глаза.

– Привет, – вальяжно плюхнувшись на стул, Марк широко улыбается, демонстрируя идеально ровный ряд белоснежных зубов.

Моя реакция на его появление однозначная и непоколебимая.

– Здесь занято, – жёстко отрезаю ему в ответ и скрещиваю руки на груди.

И чего он прицепился? Мало вчерашнего представления? Я потом полвечера доказывала Насте, что ни-ка-ко-го отношения к мистеру Громову не имею. И наше знакомство – это лишь моя оплошность в виде решения обратиться за помощью к первому встречному.

– Кем? Тиабалду? – Марк иронично прищуривается и тянется к моему кофе.

Ну это уже наглость! Я успеваю отодвинуть стакан подальше, за пределы зоны досягаемости клешней Громова. И невольно обращаю внимание, что из-под рукавов его белой футболки виднеются очертания каких-то татуировок, набитых у предплечий.

«Интересно. А что там?» – зачем-то проносится в моей голове, но я тут же себя одёргиваю.

– Жадина, – фыркает Громов. – Почему на звонки не ответила?

Я удивлённо выгибаю бровь:

– А ты звонил?

– В пропущенных номер с пятью восьмёрками на конце не заметила? – Марк зеркалит моё движение бровями.

Так вот кто тиранил мой телефон в три часа ночи. Благо у меня есть привычка: полностью переводить звонки после двенадцати на беззвучный.

– А я не беру трубку с неизвестных номеров, – поправив очки, «мило» улыбаюсь Громову.

Марк складывает руки на стол и, опершись на них, наклоняется ко мне.

– Так запиши.

В его голосе играет усмешка, а вот глаза… Они жутковато притягивают тьмой. На несколько секунд я словно подвисаю, и сердцебиение подвисает вместе со мной. Меня отрезвляет лишь звон посуды за моей спиной.

Наплевав на недопитый кофе и на договор пообедать с Настей, я резко подрываюсь с места, намереваясь уйти. Мне не нравится наше общение. Марк странный.

И, видимо, именно по этой причине мне не удаётся сделать и шага в сторону. Громов скалой становится на моём пути, а я окончательно теряю самообладание.

– Чего тебе надо от меня? – проговариваю уже так грубо, что должно быть максимально понятно: общаться я не хочу.

– Сколько у тебя ещё пар? Предлагаю сходить в кино.

– Я никуда с тобой не пойду, – отрицательно качаю головой.

– Не хочешь ходить? Тогда давай после пар просто покатаемся на машине, – он расслабленно пожимает плечами.

– Любишь кататься? – хмыкаю я.

– Люблю, – крупные губы Марка растягиваются в довольной улыбке.

– Любишь кататься, женись на кататься.

Громов недоуменно сводит густые брови у переносицы:

– Чего?

– Японская мудрость, Марк, – язвительно улыбаюсь ему в ответ.

Вздохнув, он неожиданно тянется к моим очкам. Осторожно стягивает их с лица, а его пальцы касаются моих скул. И это секундное ощущение сбивает во мне дыхание. Мимолётное прикосновение как статическое электричество – приподнимает каждый мой волосок на коже. В этот момент я радуюсь, что все эти мурашки надёжно скрыты под длинными рукавами тонкого пуловера.

Нацепив очки себе на кончик носа, Марк внимательно рассматривает моё лицо поверх оправы.

– Зачем ты их носишь? – вдруг на полном серьёзе заявляет он. – Без них лучше. И у тебя, оказывается, бездонно голубые глаза.