Когда зацветёт жасмин

В субботу Кейти поднялась необычно рано для выходного дня, я даже подумала – может у неё сегодня дополнительные занятия? Оказалось, что нет. Сказала, что просто уже выспалась. Странно, ведь, судя по её вялой походке и бесконечным зевкам – пару часиков в постели точно не помешали бы. Но она крутилась безо всякого смысла на первом этаже – в гостиной, в холле. А когда в дверь позвонили – едва не сбила меня с ног, торопясь открыть первой. Я улыбнулась – Майк уехал всего на двое суток, а она ждёт его так, словно прошла уже целая неделя. Ну хорошо, пусть встречает! Недаром говорят – у отцов и дочек особая связь.

Но это оказалась курьерская почта. Очень интересно…

Получив какое-то письмо, Кейт рванула было к себе, но не тут-то было.

– Кейтрин, стой! Это от папы? Он что, задерживается?

«Стоп, какие ещё письма… он бы просто позвонил мне!»

– Нет, мам, это личное.

– Личное письмо с курьером? Ещё интереснее. От кого же?

– Мам…

– Я не прошу читать мне его. Просто скажи от кого, я твоя мать, я имею право знать, кто шлёт письма моей дочери.

Она в страшной растерянности прятала конверт за спиной и настойчиво пятилась к лестнице на второй этаж. Меня охватила непонятная тревога. Я не имела привычки вмешиваться в её отношения с друзьями, но это было что-то другое… И материнская интуиция заорала, вдруг: «Взять!»

– Кейти Браун, сейчас же остановись. От кого письмо?

Она молча опустила голову.

– Хорошо, – я подошла, протянула руку. – Дай мне его, пожалуйста, я сама прочту строку обратного адреса. Ну же? Ты понимаешь, что ведёшь себя очень странно и совершенно не оставляешь мне выбора? Дай письмо, Кейт!

Она, не поднимая головы, протянула конверт.

– Мам…

Плотная бумага, пафосные золочёные уголки. Я подошла к окну.

– Очень интересно, Кейт, но письмо адресовано мне! Смотри сама – Госпоже Теа Браун. Ну и как это понимать? – Я бросила на неё строгий взгляд и вернулась к письму. – Та-а-ак… Калифорния, Голливуд… – Сердце ёкнуло. – …Мастер-студия Сары Дуглас? – подняла взгляд на дочь. – Что это значит, Кейт?

– Мам, ты только не горячись, я сама ещё не знаю что там внутри…

Я вскрыла конверт, извлекла письмо. Невнятной скороговоркой побежала по строчкам:

– Уважаемая госпожа Теа… угу… с удовольствием сообщаем, что… ага… ваша дочь Кейтрин Харт (Браун) показала отличный результат на просмотре кандидатов в слушатели мастер-студии Сары Дуглас, и по итогам обсуждения приёмной комиссии зачислена на курс… – Подняла голову. – Что это, Кейт?

Она сияла. Закрывала рот рукой и едва не плясала от счастья, но мне было не до этого.

– Что это, я спрашиваю?

– Мам, прости… прости, пожалуйста, мамочка… Но я прошла, ты понимаешь, прошла! К самой Саре Дуглас! Ну мам, ну неужели ты не понимаешь, что это значит? Мам, ну ты же обожаешь её! И всё обожают, она же мировая…

– Кейтрин Харт? ХАРТ?!

Кейти аж руки по швам вытянула. Опустила голову.

– Ну и что… Мой сценический псевдоним будет Кейт Харт, разве плохо? Что здесь такого… Многие берут псевдонимы…

– ХАРТ?! Ты издеваешься, да?

– Мам, не кричи, пожалуйста… Стив может услышать.

– Да плевать мне на Стива! Пусть катится ко всем чертям, туда, где ему место, раз уж он смеет лезть туда, куда не имеет никакого права лезть! Мало того, что ты пошла у него на поводу и ослушалась родителей, так ты ещё и отцу в лицо плюнула, взяв фамилию этого… этого… Погоди… Ты что, ездила в Голливуд? Одна?!

– Мы ездили туда со Стивом, мам. Это же совсем недалеко, всего пару часов туда, пару обратно, что здесь такого? Всё же хорошо, я жива и здорова и даже принята, ты что, не понимаешь?

– Это ты не понимаешь! Думаешь, ты теперь звезда, если назвалась его именем? Думаешь, Сара Дуглас или её ассистенты идиоты и не знают о ком идёт речь? Он привёл тебя, шепнул им по-свойски, возможно напомнил о своём вкладе в фонд или поднял старые связи… Чем это лучше ситуации с Ритой Смит? Её протащила в спектакль мать, тебя на курс протащил этот… этот…

– Его зовут Стив, и он мой дедушка, мам! И если хочешь знать, весь день, пока я была на просмотре, он провёл в парке, кормя голубей! Даже близко не подошёл к студийным павильонам, потому что сразу сказал – ты должна попробовать сама. Понимаешь – Я должна ПОПРОБОВАТЬ! Сама! Просто попытаться! И у меня получилось! Из четырёхсот пятидесяти претендентов взяли десятерых, и один из них – твоя дочь. Ну и скажи мне – что не так?

– Ты предала нас с отцом.

– Да господи, в чём, мам?!

– Ты… Ты не Харт, ты Браун… это по-твоему что?

– Ой, перестань, пожалуйста! Ты за своими дурацкими обидами не видишь главного – я прошла! Даже не знаю, кто кого сейчас предаёт…

– Что? Что ты сказала?! – Руки задрожали, и показалось, что из комнаты одномоментно исчез весь воздух. – Я предаю тебя?! Я?.. Марш к себе! Живо! И будешь сидеть там до тех пор, пока не приедет отец!