Когда зацветёт жасмин

Мама разговаривала в нём не только со Стивом, но и с Коди, с Кейти, с Майком. И конечно со мной… Так просто и ярко воскрешала в моей памяти те далёкие дни, когда я ещё верила в сказку про папу, который обязательно вернётся когда зацветёт жасмин… Она действительно любила его всю свою жизнь. Не униженно, не раболепно – но достойно, тихо и абсолютно искренне. Смиренно принимала свою долю и благодарила за неё Господа. И теперь это не вызывало во мне раздражения. Только светлую печаль – как я не разглядела этого раньше?

Мама не держала обиды, желания отомстить или хотя бы сделать Стиву больно. Наоборот – она просила меня не терять надежду и сокрушалась, что не сумела сохранить во мне любовь к нему. И радовалась, что эта любовь воскресла в её ненаглядной внучке Кейтрин. И снова благодарила Господа, за то, что он послал ей в этой жизни такое счастье – любовь и надежду.

Я плакала вместе с дождём и всё смотрела, смотрела на дорожку, с ужасом отмечая, что начинает смеркаться…

Конечно, сначала Майк поехал на кладбище. Обыскал, распросил. Потом, не смотря на то, что вещи Стива остались дома, объехал вокзалы. Бесполезно. А тут ещё гроза…

Скрипнула дверь, и меня обвили сильные тёплые руки мужа.

– Где он, Майк? Если с ним что-то произошло, мне кажется я не выдержу…

– Брось, он крепкий мужчина, что с ним может случиться?

– Если бы ты слышал, что я сегодня орала на весь дом! А у него сердце, Майк… Оно изъедено многолетней тоской. Оно хрупкое, как стекло, а я… Прошло всего три недели с момента прошлого криза, доктор Риддли говорил, что это самый минимум на восстановление. А что если оно не выдержало?

– Нужно набраться терпения, милая. В больницах его нет, в моргах, слава богу, тоже. Полиция ищет. Нет смысла стоять у окна в одиночестве, ты могла бы перейти в гостиную, к нам с Кейт, и ждать там.

– Ждать… Майк, если бы ты знал, как я боюсь этого слова. Я ждала Стива всю свою жизнь. С надеждой, с обидой, с болью, даже с ненавистью и желанием отомстить… Но сегодня поняла вдруг, что когда наконец-то увидела его на вокзале… Майк, я не знаю как мама это сделала, но я всегда, понимаешь – всегда! – ждала его с той самой детской любовью, а всё остальное – это был только страх, что он так никогда и не приедет. Проще ненавидеть, чем бояться, понимаешь?

Он развернул меня лицом к себе, обнял так крепко, как только можно было, покачал в своих объятиях.

– Но ты же дождалась, милая…

– Я тоже так думала, но вот опять жду, только уже без ненависти, а с мучительной тревогой. Знаешь, мне даже кажется, что этим я словно предаю отца, ну, Коди, понимаешь? И я не знаю, что с этим делать.

Он легко рассмеялся мне в макушку:

– Какая же ты у меня иногда маленькая девочка, Теа! Пойди, спроси у своей дочери, что с этим делать. Коди всегда был для неё дедушкой, как и Стив. И у неё нет этих глупых мыслей о предательстве. Коди Уилсон был святым человеком, как и твоя мать. Где-то на небесах было решено, что они будут вместе, но лишь как духовные брат и сестра, и мне кажется, они были вполне счастливы этим. Не понимаю, зачем же ты придумываешь себе какие-то особые обстоятельства?

В комнату сунулась сияющая мордочка Кейт:

– Мам, пап, Стив идёт!

Майк поспешил в прихожую, а я почему-то снова бросилась к окну. Стив Харт шёл по тропинке к дому – в своём песочном плаще, в узкополой шляпе и пытался сладить с зонтом, вырываемым из рук капризным ветром. Хлопнула дверь, радостно взвизгнула Кейт… Суета, разговоры. Бодрый голос Стива поздравляющий её с поступлением…

Потом всё стихло, и я замерла, чувствуя спиной его присутствие.

– Теа, дорогая… Кейти рассказала о вашем переполохе… Ты прости, я не собирался задерживаться, так получилось. С утра пораньше, сразу после завтрака, я поехал к доктору Риддли, убедил его в том, что уже вполне здоров и могу ехать домой. – Замялся. – У меня ведь там кот, Теа… его кормит соседка, но, думаю, он скучает без своего Стива, понимаешь? К тому же очевидно, что я создаю вам неудобства и от этого мне с каждым днём всё тяжелее…

Я развернулась к нему. Такое чужое, но такое родное лицо. Искреннее смущение. В руке какой-то свёрток, замотанный целофаном – похож на стопку книг.

– Выйдя из больницы, я уже шёл к остановке, когда встретил старого приятеля, антиквара и букиниста мистера Харриса, того самого, что купил когда-то тот проклятый секретер… Он ведь живёт здесь, в Сан-Диего. Мы зашли к нему в лавку – милый такой подвальчик, и там, среди всех этих вещиц время будто остановилось… Мы даже не знали о том, что началась гроза, а как только я очнулся – то, не смотря на уговоры переждать непогоду, сразу поспешил обратно к вам. Харрису даже пришлось одолжить мне зонт… Вполне новый, между прочим, зонт, вовсе не антикварный… Ты не сердишься на старика, милая?

Мы оба робели. И, кажется, оба были по-своему счастливы. Интересно, как зовут его кота? Какой он, этот кот – рыжий или, может, полосатый? Сколько ему лет? Как далеко от дома Стива снимет нам новое жильё Майк?..